Золотой медалист физико-математического факультета Петербургского университета Панин выезжает на лед и в сосредоточенной тишине чертит коньками красоту.
Это Николай Панин-Коломенкин, первый русский олимпийский чемпион. Он выиграл золотую медаль в Лондоне в 1908 году. «Однако постойте! — скажут тут знатоки спорта. — Он же выиграл золотую медаль на летних Играх, а мы говорим про зимние!» Да, на летних, но в зимнем виде спорта: в фигурном катании!
Свою настоящую фамилию первый русский олимпийский чемпион не любил, объясняя это тем, что из трех человек три поставят в ней разные ударения; и поэтому здесь у нас этот статный, щеголеватый мужчина с усами будет только и исключительно Паниным.
Все всегда удивлялись, отчего этот знаменитый фигурист начинал движение с левой ноги, а секрет отгадывался просто: давным-давно, в детстве, у него была одна пара коньков на двоих с сестрой, ему доставался левый конек, ей правый, и так, взявшись за руки, они катались по шершавому льду воронежских речек и прудов.
Увидеть катание Панина и оценить его скольжение и его фигуры нам не дано. Тогда новинка братьев Люмьер еще только входила в моду, и никому и в голову не могло прийти пять часов подряд снимать замысловатое катание десятка серьезных мужчин в черных трико на искусственном лондонском льду. Еще не существовало медиасреды, в которой любой лондонский чих тут же становился слышен в Москве и Нью-Йорке, да и спорт еще не был манией человечества, которое теперь молится на хоккеиста Синди Кросби и влюбляется в биатлонистку Кати Вильгельм. Тогда самыми страстными, самыми жгучими болельщиками на соревнованиях фигуристов были сами фигуристы. Но это никак не принижает спортсменов тех лет и их победы. Наоборот, их победы кажутся нам теперь чище и выше, потому что в том скромном, камерном спорте не было ни миллионных гонораров, ни миллиардных телетолп, а были только наивные любители, начинавшие карьеру на деревянных коньках с железными лезвиями и отрабатывавшими прыжок, прыгая через стул.
Но страсти в том маленьком олимпийском театре 1908 года кипели нешуточные. Воспламенителем страстей был швед Сальхов, суперзвезда тех лет, додумавшийся до элемента ультра-си. Он заезжал на прыжок спиной вперед и в воздухе делал оборот в 180 градусов. Повторить такое чудо координации не мог никто в том мире, где усатый силач Поддубный гнул подковы и безумный немец Лилиенталь несся на крыльях с горы. Сальхов был бизнесмен, имевший в Стокгольме торговое дело; он разбогател и после этого полностью ушел в фигурное катание. Где-то буры воевали с англичанами; где-то эсеры стреляли в царских министров, где-то никому не известный адвокат Ульянов выступал на тайном съезде маленькой партии, и из будущего уже надвигался на людей не паровоз братьев Люмьер, а страшный и кровавый Двадцатый век, — а швед Сальхов и русский Панин на последнем безмятежном берегу выясняли отношения в прыжках и фигурах…
Сальхов был скандалист, а Панин — джентльмен. Сальхов капризничал и даже — о ужас! — грозил другим спортсменам кулаком. Панин в ответ представил судьям такие рисунки специальных фигур, что судьи и не знали, что сказать. Я видел эти рисунки, они хороши сами по себе, без всякого фигурного катания. Их можно принять за эскизы узоров для особняка в стиле art nuvo работы Шехтеля, но Шехтель рисовал карандашом, а Панин собирался все эти линии начертить коньком на льду. Сальхов на рисунки посмотрел и снялся с соревнований по специальным фигурам: нарисовать такое он не мог ни на бумаге, ни на льду, а проигрывать этот честолюбивый, желчный и самовлюбленный швед не желал. И вот золотой медалист физико-математического факультета Петербургского университета, русский финансовый чиновник Панин выезжает на лед в черном обтягивающем трико, в высоких черных шнурованных ботинках, со стильной круглой шапочкой на голове, кланяется судьям, быстрым движением пальца подправляет щегольские усики — и в сосредоточенной тишине чертит на льду коньками красоту эпохи модерн…
Свежие комментарии