Дом № 18 по улице Фолгейт

В доме № 18 по улице Фолгейт время замерло. Рядом шумит Лондон, гудят машины и звонят мобильные телефоны. За массивными, выкрашенными черной краской деревянными дверями царит тишина – только часы тикают. Официально здесь проживалхудожник Деннис Сиверс. По версии самого Сиверса, вместе с ним жило несколько поколений Джервисов, воображаемого семейства, которое он придумал себе взамен реальных родственников.

Сиверс родился в 1944 году в Калифорнии, его отец был владельцем гаража. В Лондон приехал в 1960-е – молодого художника привлекал “особенный английский свет”. В Спайтафилдсе, районе лондонского Ист-Энда, поселился из экономии: дома в трущобном уголке были дешевы. Деннис был не одинок в выборе места жительства – по ­соседству обретались Джилберт и Джордж.

Десятикомнатный дом в георгианском стиле захватил воображение молодого американца, и он решил восстановить в нем атмосферу далекого прошлого. Он “поселил” в доме семью торговцев шелком по фамилии Джервис. По замыслу Сиверса, Джервисы жили там с 1724 по 1914 год и всюду оставили сле­ды своего пребывания. Только не ­безжизненные музейные экспонаты, а бытовые: остатки еды на столе, разбросанную одежду и даже ночные горшки.

Сиверс считал, что интерьерно-атмосферные инсталляции заставят посетителей погрузиться в прошлое, где подлинным будет все: и звуки, и цвета, и запахи. Он “отменил” в доме все признаки цивилизации (вроде электричества) и объявил его художественным проектом, а чувства посетителей – холстом, на котором он, Сиверс, работает, создавая свои иллюзии.

Путешествие по дому Сиверса начинается с темного ­погреба, где в стены вмонтированы фрагменты кладки расположенной когда-то по соседству церкви Святой Марии 1197 года постройки. Сиверс считал серию чувственных, зрительных и сенсорных “состояний”, через которые проходит посетитель дома, не только путешествием сквозь века, но и метафорой человеческой жизни, со всеми ее этапами – от младенчества до взросления, от наивности до мудрости. Погреб для него был аналогом материнской утробы. Отсюда отброшенный далеко в прошлое и утративший связь с внешним миром гость инстинктивно устремляется к свету – и попадает в уютную кухню, где обретает “младенческое довольство жизнью”.

За кухней следует комната для завтраков. Это пространство – пора “взросления”, когда человек начинает задумываться о жизни и “выбирать стороны”. В английской истории, говорил Деннис, ему соответствует XVII век – период гражданской войны, когда каждый определялся, тори он или виг, католик или протестант, разум им управляет или чувство. Комната для завтраков отражает это состояние: декор в ней контрастный, черно-белый.

Англичане XVIII века, утверждал Деннис Сиверс, поднялись над мелкими склоками и научились жить с достоинством. В его доме это символизирует подъем по лестнице на второй, парадный, этаж. “Турбулентное” барокко осталось внизу. Наверху царит рококо – стиль изящный и сбалансированный. Здесь разум – триумфатор, и логические игры так же тонки, как хрупки наполняющие ­интерьер предметы. 

Но и у этого рационального мира есть оборотная сторона, о чем напоминает “курительная комната”, которая выглядит так, словно в ней прошла бурная ночная попойка. Все правильно – даже разумному человеку нужно иногда выпустить пар, чтобы достичь спокойствия и гармонии. За гармонию отвечает мирная, семейная гостиная. Возможно, даже слишком спокойная – на грани скуки. От этого тоже хочется отвлечься, сменить строгость классицизма на что-то более яркое. Поэтому детские комнаты младших Джервисов – спальня и будуар – заполнены игрушками и безделушками, вещами забавными и экзотическими. Бодрящими воображение – в эпоху романтизма они были так популярны!

Эпоха викторианства – не самое лучшее время для семейства Джер­висов: их торговля пришла в упадок (это видно по тому, как скудно обставлен кабинет). И не лучшее в культурной истории Великобритании – страна металась между буржуазной практичностью и сентиментальностью,­ изображала из себя молодящуюся старуху (сколько таких в романах Диккенса!). Интерьеры этого времени пышны и фальшивы, как нелепый памятник принцу Альберту в Кенсингтонском саду. Везде предчувствие конца времен и увядания нации, которое завершится Первой мировой­ войной. Путешествие по дому Сиверса заканчивается в ­ма­лой гостиной, откуда так и подмывает выбросить декоративный мусор “на свалку истории”.

Последняя комната в доме выкрашена в белый и не меблирована. Она вся – свет и пустота. Гость уходит, получив уникальный чувственный опыт “проживания прошлого”.

Сиверс умер в 1999 году. До самой смерти он водил по их общему с Джервисами жилищу экскурсии. Дом и сегодня открыт для посещения. Только не вздумайте называть его музеем. Сиверс ненавидел это слово. Возможно, самый оригинальный художник-концептуалист ХХ века, он считал свой дом полем эксперимента, испытания и воспитания чувств. И был совершенно прав.

Текст: Евгения Микулина

Источник