24
Хроники Пруссии
3073 подписчика
Двое вышли из леса: как советские дивизии брали город Фишхаузен
10 апреля
1,9 тыс. дочитывание
6 мин.
2,5 тыс. просмотров. Уникальные посетители страницы.
1,9 тыс. дочитываний, 78%. Пользователи, дочитавшие до конца.
6 мин. Среднее время дочитывания публикации.
По окончании штурма Кёнигсберга советское командование позволило войскам лишь самую короткую передышку – необходимо было преследовать врага, отступающего к портовому городу Пиллау. В связи с этим 43-й армии генерал-лейтенанта Афанасия Белобородова приказали наступать вдоль южного берега Земландского полуострова. Общим направлением удара стал городок Фишхаузен на берегу Фришского залива – современный Приморск сегодня является самым маленьким из городов Калининградской области. Правее действовали 39-я армия Людникова, 5-я Крылова и 2-я гвардейская Чанчибадзе. 11-ю гвардейскую армию Галицкого до поры оставили во втором эшелоне.
Проведя короткую, но мощную артподготовку, Белобородов двинул своих бойцов вперед. И практически сразу же уперся в большой лесной массив, который с востока на запад прореза́ло шоссе. Как раз на этой магистрали, в самом центре леса находилась деревушка Фирбруденкруг, ставшая «ключом» к Фишхаузену. Немцы превратили ее в сильный опорный пункт, поставив задачу 21-й пехотной дивизии продержаться как можно дольше, чтобы остальные войска успели отойти на Пиллауский полуостров.
Командующий 43-й армией Афанасий Белобородов.
После двухдневных лесных боев к Фирбруденкругу утром 15 апреля вышла 319-я стрелковая дивизия 43-й армии. Выбить противника с западной окраины деревни поручили 1336-му стрелковому полку. Однако для этого было необходимо предварительно форсировать речку Ляуке Флисс, все русло которой простреливалось ружейно-пулеметным огнем с западного берега. Единственный мост немцы успели взорвать, густо заминировав все подступы к воде.
Форсирование обернулось большими потерями – на противоположный берег выбралось не больше 30 человек, которых возглавил заместитель командира 1-го батальона, капитан Яков Ткаченко. Им сразу же пришлось отбивать контратаку врага, имевшего более чем двукратное численное превосходство. Гитлеровцев закидали гранатами. Собрав всех, кто остался из двух батальонов, получивший ранение Ткаченко решил продолжать пробиваться к заливу. Уже недалеко от берега группа, в которой осталось 16 бойцов, наткнулась на окопавшийся офицерский (если верить наградному листу) батальон - до 500 активных штыков при трех самоходках. Несмотря на такое соотношение сил, капитан через переводчика предложил немцам сдаться! На явную дерзость те ответили выстрелом САУ, которая в ответ тут же получила 76-миллиметровый снаряд из ЗиС-3. Ткаченко начал обход позиций противника и тут был ранен вторично. Несмотря на это, офицер остался в строю и руководил боем. В результате противник «частично был перебит и, в основном, пленен». За свой подвиг Яков Ткаченко был удостоен звания Героя Советского Союза.
Взять Фирбруденкруг пехотинцам помог 350-й гвардейский самоходный полк, машины которого с десантниками на борту буквально протаранили немецкую оборону. Первой в деревню ворвалась батарея гвардии лейтенанта Александра Космодемьянского, который своей машиной уничтожил четыре противотанковых пушки. Но и самоходка получила два попадания и уже с трудом продолжала движение, когда в нее угодил третий снаряд, убивший героического комбата.
16 апреля группировка противника восточнее Фишхаузена была ликвидирована, в плену оказалось 10 тысяч человек, включая штаб 28-й пехотной дивизии. Советские войска вплотную приблизились к городу, где, надо заметить, продолжали функционировать почта и телеграф. Больше того – как выяснилось позднее, с наступлением весны там открылись сберкассы, которые принялись выдавать кредиты для посевной кампании! Впрочем, уже к началу апреля работы пришлось свернуть из-за постоянных налетов нашей авиации.
Для начала было необходимо овладеть господствующей над городом высотой. Четыре штурма немцы смогли отбить, но с пятой попытки все-таки удалось ворваться во вражеские окопы. Ликвидировав очаг сопротивления, здесь тут же посадили наблюдателей, которые принялись наводить на 131-е имперское шоссе, забитое немецкой техникой, артиллерию и авиацию. На северо-западную окраину Фишхаузена под прикрытием огня реактивной артиллерии вышла 17-я гвардейская стрелковая дивизия 39-й армии.
Брошенная немецкая техника на улицах Фишхаузена.
С юго-востока на город наступали 550-й и 366-й стрелковые полки 126-й стрелковой дивизии. Около шести часов вечера они преодолели заболоченную местность и, не взирая на сильный фланговый огонь противника, три часа спустя завязали уличные бои. Нашим солдатам противостояла 1-я Восточно-Прусская пехотная дивизия, считавшаяся одной из лучших в вермахте. Ей придали батальон морской пехоты, отряды «Гитлерюгенда» и некое «соединение восточных народов». Повторилось, хотя и в меньшем масштабе, то, что еще недавно происходило в Кёнигсберге: активно поддерживаемые артиллерией штурмовые группы дрались чуть ли не за каждый дом, упорно продвигаясь вперед. В итоге потери 1-й дивизии оказались выше, чем во всех ее предыдущих сражениях, вместе взятых. Воинская часть фактически перестала существовать: ее остатки пробились к Пиллау, где из них сформировали небольшую боевую группу.
К четырем часам утра 17 апреля южная часть Фишхаузена оказалась под полным контролем советских войск. В течение дня город был полностью очищен от немцев, хотя бои в его окрестностях длились еще почти неделю. Красной армии победа досталась ценой жизней 1807 солдат и офицеров. Но и немцы понесли здесь крупные потери. Пленные сообщали, что, например, от 83-го пехотного полка осталось лишь 80 человек, 123-й батальон морпехов полег до единого, 62-й артдивизион утратил всю матчасть, а 561-я пехотная дивизия сведена в полк неполного состава...
Разбитый железнодорожный состав на станции Фишхаузена.
Что до наших трофеев, то о них достаточно подробно рассказывает в своей книге «Хроника штурма Пиллау» краевед Сергей Якимов:
«Советским войскам достались… 14 танков, 22 самоходки, 72 бронетранспортера, более 200 автомобилей и тысячи мотоциклов, склады с марочными винами и коньяком, эвакуированные сюда из Кенигсберга. Если верить очевидцам, то часть винных запасов погибла в огне пожаров, другую немцы спрятали в окрестностях виллы Порр. О дальнейшей судьбе «драгоценного груза» умалчивают отчеты трофейных команд. На привокзальных путях Фишхаузена стоял состав с техническим спиртом. Врачи ничем не смогли помочь выпившим его солдатам».
Впрочем, к сообщению о якобы имевшем место массовом отравлении красноармейцев нужно относиться с известной долей скепсиса. Подобные байки рассказывали едва ли не после каждого взятого города в Восточной Пруссии. Но вот что от чистенького и уютного Фишхаузена тогда осталось лишь 75 домов – правда. Поэтому вполне можно понять то потрясение, которое испытал командующий созданной 7 апреля армией «Восточная Пруссия» Дитрих фон Заукен.
Генерал-полковник Дитрих фон Заукен.
Этот генерал-полковник вермахта был в своем роде уникальным человеком. Он стал последним из тех, кто был награжден Рыцарским крестом Железного креста с дубовыми листьями, мечами и бриллиантами. Подобной награды вообще удостоилось только 27 человек, а фон Заукен оказался последним из них. И единственным, кого наградил не Гитлер – своей орден генерал получил 8 мая 1945 года, как раз в тот день, когда оказался в советском плену. Там и состоялась его встреча с командующим 43-й армией, о которой сам Афанасий Белобородов вспоминал потом так:
«Заукен выронил монокль и опять долго с ним возился. Потом спросил:
- А Фишхаузен?
- Что Фишхаузен?
- Он цел, этот город?
- Не очень. Там шли жестокие бои.
- Бог мой! — воскликнул он и заплакал. Это было странно. Впервые в жизни я видел плачущего генерала. В чем дело?
- Вы не поймете меня, - пояснил он.- Фишхаузен - моя родина. Там жили мои деды и прадеды. Родовое поместье, парк, каскад прудов. Жизнь и обычаи, сложившиеся веками. Все было, и ничего нет. Я исконный пруссак, я дворянин. Разве вы можете это понять?
- Нет, - сказал я, - не могу. Я крестьянский сын и коммунист. Меня приучили трудиться, приучили уважать честный труд, уважать людей труда независимо от их национальной принадлежности. Мне не понять, почему вы, вторгнувшись к нам, испепеляли целые города не моргнув глазом, а теперь, когда война пришла к вам в дом, плачете? Где логика?
- Ах, какая тут логика, - ответил он. - Вы молоды, а уже генерал-полковник, у вас все впереди. А я стар, у меня все в прошлом.
Он был очень расстроен, этот сентиментальный барон, твердил про старинный дом, про стены, увитые плющом, и зимние вечера у камина. А я слушал и мысленно представлял, что было бы со мной, попадись я в его руки в 41-м...»
Что было бы с советским командиром, можно предположить. А вот дальнейшая судьба фон Заукена известна точно. Он был приговорен советским судом к 25 годам заключения. И отпущен на свободу в 1955 году.
Свежие комментарии