Каким был последний «красный день календаря»
7 ноября был когда-то большим праздником – днем Великой Октябрьской социалистической революции. Города и веси СССР украшались транспарантами, знаменами, портретами членов КПСС и правительства. В каждом доме тщательно готовились к торжеству – накрывали столы, приглашали гостей. Казалось, так будет всегда. Однако 25 лет назад, в 1991 году, жители Советского Союза отметили революционный праздник в последний раз.
День выдался сумрачный, промозглый. Да и душу точила тревога – страна сотрясалась от митингов, забастовок, выступлений политиков. Настоящее было гнетуще, будущее - мрачно. Однако не покидала робкая надежда, что все образуется…
Обычно было так – утром по телевизору военный парад, демонстрация. Потом – концерт патриотических песен, фильмы «Ленин в Октябре», «Коммунист». И еще что-нибудь в этом роде.
Но 7 ноября 1991-го о революции - ни слова, ни звука. Как будто она и не произошла 74 года назад. Но люди о ней помнили. Демонстрации шли целый день. Одни события октября семнадцатого года проклинали, другие поминали добрым словом.
Накануне президент РСФСР Ельцин запретил коммунистическую партию. Но ее сторонники и сочувствующие собрались на Ленинском проспекте в Москве, у памятника вождю. Пели, как встарь: «Это есть наш последний и решительный бой. С Интернационалом воспрянет род людской…» Но голоса звучали нестройно, грустно. И не было в глазах былого огня.
В толпе почем зря ругали Ельцина, Горбачева. И заодно московского мэра Попова. Всех троих гнали в отставку. И требовали создать альтернативные Советы народных депутатов и передать им всю полноту власти.
Помню, многолюдная процессия идет на Красную площадь. В руках у митингующих – флаги, лозунги, некоторые написаны от руки. Мужчина держит лист ватмана с призывом «Ильич, проснись!» Возле мавзолея - горы цветов, тысячи людей. Их лица не злые – печальные, недоумевающие. Это не оголтелые фанатики, а обычные люди, привыкшие трудиться – проектировать, строить, лечить, учить. Они не могут понять, почему все пошло прахом? Как жить дальше? И в какой стране?
Год назад, в ноябре 1990-го, все было по-другому – парад, демонстрация, улыбающиеся руководители партии и правительства на трибуне мавзолея. На Красной площади грохотала музыка. Вдруг грянул выстрел. Впрочем, в бодрых аккордах маршей негромкого хлопка никто не услышал…
В 1866 году революционер Каракозов в Летнем саду целился из револьвера в Александра II. И, верно, убил бы государя, если бы не проходящий мимо крестьянин Комисаров. Тот оттолкнул террориста, и пуля улетела в небо...
Спустя 125 лет история повторилось. В 1991 году на Красной площади слесарь Шмонов выпалил из обреза в другого русского правителя - Горбачева. Но поблизости оказался сержант милиции Мыльников. Он ударил по стволу, и заряд картечи угодил в брусчатку.
Если бы не замешкался Шмонов и не опоздал бы Мыльников, переменилось бы что-нибудь в огромной, шатающейся на ветру перемен стране? Бог весть. Но в 1990 году, возможно, еще были шансы спасти Советский Союз…
Горбачев всколыхнул страну, объявил курс на обновление. Но когда огромные людские массы пришли в движение, он не знал, куда их повести. И, в конце концов, оказался никому не нужным. А страна покатилась под откос.
К ноябрю 1991-го Горбачев уже, по сути, потерял власть, но Кремль не покидал. Что-то говорил, подписывал какие-то бумаги. На что надеялся президент порушенного СССР? Можно только догадываться.
…В магазинах пусто. Если что-то «выбрасывают», мигом выстраиваются длинные очереди. По талонам выдают сахар, табак, водку (десять рублей пол литра). Москвичи с недоумением смотрят на витрины «Елисеевского». Шотландский виски стоит 189 рублей, водка «Тверская» из ФРГ – 215 рублей 25 копеек. То ли еще будет, товарищи…
7 ноября мэр Москвы объявил, что с 1-го декабря вводятся новые талоны – на хлеб, мясо, колбасу, масло, яйца. Попов сообщил, что до Нового года приватизируют несколько сотен столичных магазинов, и в них откроется торговля по коммерческим ценам.
Объявлены имена заместителей Ельцина. Первый – Бурбулис. Заместитель по социальной политике – Шохин. За экономическое направление отвечает Гайдар. Скоро вся страна узнает его рецепты шоковой терапии. И - ужаснется. Цены улетят ввысь, сбережения граждан бывшего СССР превратятся в пыль.
На аукцион выставляются предприятия общепита и бытового обслуживания. В Москве продается бутербродная на Петровке – начальная стоимость 130 тысяч рублей. Летнее кафе в Бирюлеве – 45 тысяч, булочная на улице Черняховского – полтора миллиона. Самый заметный лот аукциона - Даниловские бани – стартовая цена 30 миллионов.
В Литве проходят акции с требованием вывода советских войск из страны. В районе Махачкалы разбился самолет ЯК-40 компании «Аэрофлот». Подписано торгово-экономическое соглашение России и Украины. Профсоюзы Таджикистана требуют улучшения жизни трудящихся. В Санкт-Петербург прибывает великий князь Владимир Кириллович Романов.
В миллионах советских домов – праздничный ужин. Или просто ужин. Тосты – старые, привычные: за здоровье родителей, детей, за благополучие в семьях. Несмотря ни на что, в это верится…
Как обычно, в восемь вечера на телеэкраны влетает тройка горячо дышащих коней – это заставка программы «Вести». Ее ведет флегматичный диктор Ростов.
В эфире - кавардак. Ведущий читает новости, но картинки либо нет, либо она поступает с опозданием. Ростов вздыхает, ждет, наконец, горестно произносит: «Что-то происходит у нас, но режиссер об этом не сообщает, как всегда…» Однако ничего не меняется. Когда репортаж наезжает на его текст, Ростов не выдерживает: «Может, режиссер Уваркин, объяснит, что происходит в эфире?»
Не ведомо, что ответил ему многострадальный Уваркин. Но неразбериха продолжалась. Однако кое-какие новости зрители все же узнали.
Состоялся большой митинг в Крыму - его жители хотят сами решать свою судьбу в обновленном отечестве. Пятые сутки продолжаются волнения в Хабаровске – сотни пассажиров не могут покинуть местный аэропорт. Дополнительные рейсы выполняются по коммерческим, то есть, тройным ценам.
В Югославии бушует война. Как и в Сальвадоре. Тайфун бесчинствует на Филиппинах. В Стокгольме премьер-министр Швеции Бильдт принимает советника Ельцина Галину Старовойтову. В Москве проходит хоккейный турнир «Миллион на льду», учрежденный фирмой «Алиса». Сделаны первые ставки на первом спортивном тотализаторе. Режет слух фраза: «Удачи вам, господа!»
Завершая программу, ведущий «Вестей» произносит: «Сразу после нашей очень неудачной программы вы не увидите «Спокойной ночи, малыши!». Мы покажем первую серию эпопеи «Вторая русская революция». Она создана Би-Би-Си и посвящена последним шести мучительным годам нашей страны».
Ведущий программы уходит, в студии гаснет свет. На экране под музыку бежит прогноз погоды. В бывшем Ленинграде, ныне Санкт-Петербурге – минус три, плюс пять градусов, в Москве - плюс 1-3, временами снег. Последний снег революционного праздника…
Свежие комментарии