Доктор Пауль Йозеф Геббельс – самый верный сподвижник и соратник Адольфа Гитлера, министр пропаганды Третьего Рейха, сумевший добиться того, что идеи национал-социализма стали пользоваться невероятным успехом в Германии, человек, имя которого стало нарицательным, чудовище, взрастившее самую отвратительную идеологию XX столетия… Так вот, этот самый доктор Йозеф Геббельс до своего знакомства с Гитлером был страстным русофилом, поклонником Достоевского и русской культуры.
Молодость министра пропаганды
Геббельс не зря считался самым образованным представителем нацистской верхушки. Выходец из очень небогатой семьи (шестеро детей, отец скромный бухгалтер), Пауль Йозеф вначале прекрасно учился в гимназии, затем изучал философию, историю и филологию в университетах Бонна, Вюрцбурга, Мюнхена. Деньги на образование ему предоставило благотворительное общество. Будучи студентом, Йозеф отчаянно нуждался, но все же смог защитить в 1921 году докторскую диссертацию в знаменитом Гейдельбергском университете. Тогда же, в студенческие годы Геббельс написал роман, который, как он надеялся, прославит его имя.
Мечтам не было суждено сбыться, писателя из Геббельса не вышло, так же как из Гитлера не получилось художника.
После окончания учебы Пауль Йозеф начал работать банковским клерком, пытался устроиться журналистом, пытался опубликовать роман. Работа в банке нагоняла на него тоску, в газеты его не брали, роман его не заинтересовал издателей. Нищенское жалование, убогое существование – неудивительно, что Геббельс в молодости придерживался весьма левых взглядов. В 1923 году он записал в своем дневнике: «Я – немецкий коммунист!». В 1924 году, когда произошло сближение Геббельса с национал-социалистами, главным в названии партии для него было слово «социализм», а «нацизм» стояло на втором месте.
Пока Гитлер сидел в тюрьме за Мюнхенский путч, партией руководил Штассер, который был очень увлечен коммунистическими идеями и даже употреблял выражения вроде «национал-большевизм». Пауль Йозеф был под серьезным влиянием Штассера.
Геббельс – русофил
Но даже и не склонность к «левым» идеям самое главное в мировоззрении молодого Геббельса. С университетских лет он был горячим поклонником русской культуры и русского народа.
Достоевского, как романиста, он считал, наряду с драматургом Шекспиром и лириком Гете, одним из трех величайших писателей в мире. Отношение Геббельса с русскому писателю было почти религиозным. Романы Федора Михайловича он перечитывает снова и снова.
Вот что пишет Геббельс о «Бесах»: «Уже три года, как не перечитывал. И снова не могу оторваться». А вот об «Униженных и оскорбленных»: «Читал всю вчерашнюю ночь и сегодня до самого вечера». О «Братьях Карамазовых»: «В который уж раз? И читаю всё подряд».
На вечеринках с друзьями он спорит об «Идиоте» и зачитывает вслух отрывки из романа. Когда он был уже гауляйтером Берлина, мать подарила ему томик Достоевского, зная, что такой подарок порадует его более всего.
Проза русского писателя заставляет будущего министра пропаганды глубоко переживать и делает его, по его же собственным словам, лучше: «Достоевский повергает в отчаяние. Когда я его читаю, я пребываю в состоянии неистового безумия. И всё же он придаёт такую надежду и такую веру, делает таким сильным, таким добрым и таким чистым!». И снова об очищении через Достоевского: «Это были часы праздника (речь о чтении «Униженных и оскорблённых»)! И вот я позабыл о всякой печали. Теперь я снова стал чист!».
Геббельс даже посвящает Достоевскому оду, в которой есть и такие строки: «Провозвестник последних пределов, Пророк и Бог! … Ты дал народу веру невиданной силы, и форму, и Бога, и мир».
Ценит Геббельс и Толстого. Вот что он пишет, прочитав «Войну и мир»: «Я люблю всех без исключения людей, описанных Толстым! Все они настолько типичные русские, эти чудесные, импульсивные, терпеливые, вспыльчивые, непосредственные люди!». К русским у него в этот период вообще особое отношение: «Благословен народ, который был способен его (Достоевского) породить!.. Разве этот народ не будет народом новой веры, новой страсти, нового фанатизма, короче говоря, нового мира?». И, наконец, даже так: «Иногда меня охватывает такая тоска по бескрайним русским просторам. Когда ты проснёшься в своей чистоте, душа новой формации, русская душа? Россия, когда же ты проснёшься? Старый мир томится в ожидании твоих спасительных дел! Россия, ты надежда умирающего мира!».
Геббельс – русофоб
Впрочем, пылкая любовь к Федору Михайловичу и русскому народу продлилась недолго. Выйдя из тюрьмы, Гитлер очень быстро обратил внимание на Геббельса, и понял, что от этого человека может быть толк. Пауль Йозеф делает партийную карьеру, он перебирается в Берлин, у него появляются деньги.
Очень скоро увлечение русской культурой было предано забвению. Русофил Пауль Йозеф превращается в непревзойденного манипулятора фактами, того самого министра пропаганды, имя которого до сих пор используют, когда хотят подчеркнуть особую циничность и лживость выступления или текста.
Вот образчик «позднего» Геббельса – выдержка из его статьи «О так называемой русской душе», написанной в 1943 году по поводу героического сопротивления Севастополя: «Русские сражаются с тупой, почти животной решимостью, и порой демонстрируют потрясающее презрение к смерти. Рассказы участников битвы за Севастополь об упорном сопротивлении советских войск нуждаются в пояснении – в противном случае они могут сбить с толку немалую часть общественности… На протяжении всей своей истории русские неизменно проявляли необычайное упорство и стойкость ... Они бесчувственны, словно животные. Русские обладают примитивным упорством, которое не следует путать с храбростью. Храбрость – это мужество, вдохновленное духовностью. Упорство же, с которым большевики защищались … в Севастополе, сродни некоему животному инстинкту, и было бы глубокой ошибкой считать его результатом убеждений или воспитания».
А ведь когда-то грезил о русских просторах и восхищался князем Мышкиным…
Автор: Ольга Ельникова
====================================================
ВИКТОР ЖУРАВЛЕВ: как поступили с чекистом, написавшим донос на Ежова.
Николай Ежов была арестован в апреле 1939 года. Одним из поводов для ареста наркома стал донос сотрудника НКВД Виктора Журавлева. По предположениям Леонида Млечина, этот донос Журавлев написал под диктовку кого-то из представителей высшего руководства страны. Недаром после упомянутых событий Журавлев прожил недолго.
Из партизан в чекисты
Виктор Павлович Журавлев родился в 1902 году в одном из сел Минусинского уезда. Правда, тогда его звали Филиппом Филатовичем. С 14 лет он трудился на рыбных промыслах, а в 1917 году поступил в учительскую семинарию в Минусинске. Впрочем, уже в июне 1918 года Журавлев вернулся домой. Когда родину Филиппа заняли белые, он подался к партизанам. Если верить Н. В. Крепышевой, автору издания «Книга памяти жертв политических репрессий Красноярского края», Журавлев был внедрен в ряды колчаковцев, и для конспирации сменил имя и отчество. С тех пор он якобы и стал называться Виктором Павловичем.
После взятия Красноярска Реввоенсовет 5-й армии направил командира роты Журавлева, награжденного за упомянутую выше операцию золотыми часами, учиться в Омскую военную школу. Так началась карьера Виктора Журавлева. Впрочем, как пишет Александр Хинштейн в своей книге «Тайны Лубянки», довольно долгое время Журавлев работал на рядовых должностях ВЧК в Омской губернии и на Алтае. Только в 1930-х годах положение Виктора Павловича стало улучшаться. В 1937 году он возглавил УНКВД Куйбышевской области и в качестве председателя тройки принял активное участие в репрессиях. Однако роковым для Журавлева оказалось следующее назначение.
Награда для доносчика
В 1938 году Виктор Журавлев занял место руководителя УНКВД Ивановской области. Будучи именно в этой должности он написал донос на наркома Николая Ежова. Донос, в котором Журавлев утверждал, что Ежов покрывает «врагов народа», стал поводом для ареста последнего. Впрочем, как пишет Николай Зенькович в своей энциклопедии «Самые закрытые люди», поначалу Ежов сам попросил снять его с поста наркома внутренних дел. Он пытался оправдать себя, признал свои ошибки и просил назначить его на менее «самостоятельную работу». Но усилия Ежова оказались тщетны: в апреле 1939 года Николай Иванович был взят под стражу, обвинен в попытке государственного переворота и впоследствии расстрелян.
Арест Николая Ежова оказал на карьеру Виктора Журавлева магическое действие. Вскоре Виктора Павловича, которого, кстати, похвалил сам Сталин, перевели в столицу и «наградили» должностью начальника управления НКВД по Московской области. Леонид Млечин, автор книги «КГБ. Председатели органов госбезопасности. Рассекреченные судьбы», предполагает, что всему виной пресловутый донос, который был, скорее всего, написан Журавлевым под диктовку какого-то лица из высшего партийного руководства, и причем тогда, когда судьба Ежова уже была решена. По мнению Млечина, этот вывод напрашивается благодаря слишком смелым обвинениям Журавлева в адрес Ежова.
Закат карьеры и странная смерть
Дальнейшая судьба Виктора Журавлева вызывает больше вопросов, чем ответов. Если верить Анатолию Диенко и его книге «Разведка и контрразведка в лицах», уже спустя несколько месяцев Журавлева вдруг лишили московской должности и отправили подальше, в Карагандинский исправительно-трудовой лагерь НКВД. Правда, Журавлев находился там не в качестве заключенного, а в качестве начальника, но все же. Тем более что на этом все не закончилось. Незадолго до начала Великой Отечественной войны Виктора Павловича исключили из кандидатов в члены ЦК, а в 1944 году его поймали на воровстве лагерных продуктов и отправили работать еще дальше, на Колыму.
Как утверждает Игорь Симбирцев на страницах книги «Спецслужбы первых лет СССР», в 1946 году Виктора Журавлева все-таки решено было арестовать. Чекиста вызвали в Москву. По пути в столицу Журавлев внезапно скончался прямо в поезде. Обстоятельства его смерти не выяснены до сих пор: согласно официальным документам, он просто умер в пути. Однако по одной из версий, высказанной в том числе Владимиром Игнатовым, автором книги «Палачи и казни в истории России и СССР», Журавлев покончил с собой, не в силах совладать со страхом перед пытками и последующим заключением. Однако не исключено, что с доносчиком попросту расправились.
Автор: Юлия Попова
Свежие комментарии