Кулаки стали «бомбой», подложенной под Страну Советов?

«Мир», то есть сельскую общину, или «общество», кулаки с размахом принялись разрушать во время аграрной реформы Петра Столыпина, начавшейся в 1906 году. К началу Первой мировой войны общины покинули 30% крестьян. И хотя отрубщики-кулаки составляли менее 1/6 части всех крестьянских дворов, они владели половиной всех посевов и производили половину всего товарного хлеба. С такой силой правительству приходилось считаться. Поэтому и не был изменён закон о рекрутах, согласно которому вопрос о призыве на воинскую службу решало руководство сельской общины. Кулаки же, вышедшие на так называемые «отруба», юридически не принадлежали к общине и не подчинялись ей. И таким образом они избежали призыва на войну.

Не подлежащие призыву

По мнению историка Пантелеймона Симанского, высказанному им в статье «Мобилизация русской армии в 1914 году и её недостатки», опубликованной в 1925 году в польском журнале Bellona, освобождение кулаков от мобилизации стало одной из косвенных причин большевицкой революции 1917 года. Ибо малоземельные и безземельные крестьяне, составляющие подавляющее большинство нижних чинов армии, по сути, аграрной России, были наиболее подвержены большевисткой агитации. Как известно. Первая мировая война вскоре переросла в Гражданскую. Но и гражданская бойня обошла кулаков стороной.

Кулаков, как и прежде, берегли. Берегли и красные, и белые. Первый призыв в Красную армию в середине 1918 года во время чехословацкого бунта в Приволжском, Уральском и Западно-Сибирских округах провели без них. Впрочем, как и последующий, проведённый согласно декрету ВЦИК от 25 апреля 1919 года «О призыве среднего и беднейшего крестьянства на борьбу с контрреволюцией». Согласно ему, каждая волость должна была мобилизовать 20-30 крестьян, а местное кулачество должно было их одеть, снарядить оружием и прочим необходимым для военной службы.

Белые пополнять свои ряды за счёт кулаков тоже не спешили. Во-первых, играли роль амбиции. Хотя некоторые кулаки были побогаче иных дворян, но всё же низшего сословия — те же крестьяне. Во-вторых, кулаки, в отличие от тех же середняков или бедняков, которые прошли фронты Первой мировой, не имели военного опыта. А в условиях быстротекущих военных действий Гражданской, когда не было времени на обучение, это обстоятельство играло порой главенствующую роль. Командующий Добровольческой армией генерал Владимир Зенонович Май-Маевский, в 1919 году назначенный также главнокомандующим шести губерний, занятых деникинцами, в приказе от 23 сентября 1919 года подчёркивал: «…мобилизации подлежат также крестьяне, бедняки и середняки, зажиточные облагаются контрибуцией, сумма которой исчисляется исходя из местных условий и потребностей».

Спасение утопающих

К концу 1920-х годов с далёких фронтов Гражданской войны возвратился не один киношный товарищ Сухов — таких были тысячи и тысячи. В основном это были крестьяне, перед которыми встал крайне важный вопрос: «За что боролись?»

Этот вопрос стоял настолько остро, что вполне могла возникнуть очередная гражданская война. Бывшие красноармейцы вновь попадали в рабскую зависимость к сельским богатеям, против которых проливали свою кровь на фронте. Только раскулачивание могло снять социальное напряжение в деревне. Кулаков нужно было срочно спасать. Причём спасать как практически единственную силу, пригодную для мирного труда. Ведь и бедные, и богатые, разделённые Гражданской войной на несколько лет, практически разучились это делать. Изменился социальный строй государства, но люди остались те же.

И раскулачиванием советская власть спасла их не только от коллективизации (то есть современного вида пожизненного крепостничества), но и от смерти. Колхозникам не выдавали паспортов, паспортизация СССР 1932 года лишала их такого права. А значит, ограничивался не только выбор профессии, но и места жительства.

В отличие от колхозников, «репрессированные» кулаки только первой категории из трёх, согласно постановлению Политбюро ЦК ВКП(б) от 30 января 1930 года, подлежали заключению под стражу, остальные направлялись в трудовую ссылку. Однако ссылка определяла лишь район поселения. Выбор мест жительства и работы оставался за раскулаченным. 22 октября 1938 года вышло постановление СНК СССР о выдаче паспортов детям трудпоселенцев, то есть куркулей. Следовательно, они могли свободно покинуть трудовые посёлки, тогда как дети колхозников были лишены паспортов вплоть до 28 августа 1974 года.

Послабления были не только для детей раскулаченных, но и для них самих. В 1938-1941 годах по решению местных властей некоторым кулакам было разрешено выехать из трудпоселений. 3 июня 1939 года вышло распоряжение НКВД СССР «Об освобождении трудпоселенцев-инвалидов».

«…война народная…»

Казалось, что с началом Великой Отечественной войны кулакам как элементу, чуждому советскому строю, предстоит стать «пушечным мясом». Но и эта война обошла их стороной.

В указании Главного управления РККА от 27 февраля 1940 года «О порядке приписки к призывным участкам трудпоселенческой молодёжи» предписывалось «призывников из числа трудпоселенческой молодёжи, состоящей на учёте местных органов ОТП ГУЛАГ НКВД, к призывным участкам не приписывать, учёт их не вести и в Красную Армию и Флот не призывать».

В октябре 1942 года было принято ещё одно странное решение, согласно которому призванных в ряды РККА трудпоселенцев и членов их семей следовало снимать с учёта сразу же, а не по истечении годичного срока службы в армии. В 1944 году НКВД СССР и Генеральная прокуратура СССР постановили бывших кулаков, самовольно покинувших в прошлые годы спецпоселения, к ответственности за побеги не привлекать и на спецпоселения не возвращать, в случае если они в течение последних 3 лет занимались общественно полезным трудом. Понятно, что, спасаясь от фронта, бывшие кулаки стали проситься, чтобы их приняли в трудовые посёлки.

После окончания войны началось массовое освобождение бывших кулаков, остававшихся к тому времени на спецпоселении. Хотя предложение МВД СССР от 1947 года полностью освободить этот контингент руководство страны не поддержало, численность кулаков-спецпереселенцев фактически стремительно сокращалась.

Последние остававшиеся на поселении кулаки были освобождены Постановлением Совета Министров СССР №1738-789сс от 13 августа 1954 года «О снятии ограничений по спецпоселению с бывших кулаков и других лиц».

Некоторые из бывших кулаков и их дети осели вдали от родных мест. Но большинство всё же вернулись на родные пепелища. И отнюдь не побеждёнными, а победителями, с немалыми по тем временам «городскими» пенсиями, официально заработанными во время «репрессий». Правда, до конца 1960-х колхозники также получали пенсию, но выдавало её не государство, а сам колхоз. Численность таких колхозников была невелика. В Вологодской области, например, в 1963 году насчитывалось только 8,5 тысячи пенсионеров, что составляло не более 10% от общей численности престарелых членов коллективных хозяйств.

В 1981 году в СССР насчитывалось около 32 миллионов пенсионеров, четверть из которых получала не среднюю, а минимальную пенсию. Минимальная пенсия колхозника с 1981 года составляла 28 рублей, а до этого — 12 рублей. «Городские» минимальные пенсии были больше — соответственно 50 и 40 рублей в месяц. Если приусадебный участок превышал какую-то определённую площадь, то пенсия выплачивалась меньше. Максимальный размер пенсии по возрасту на общих основаниях составлял 132 рубля. Максимальный размер пенсии в колхозе составлял 102 рубля. В силу материального положения дети и внуки колхозников, если таковые у них были, не могли получить образование и сделать карьеру. А вот наследники кулаков все это имели, правдами и неправдами обходя анкеты советских кадровиков.

Во время горбачёвской перестройки в СССР возникло множество общественных организаций, тайно или явно ратующих за развал Советского Союза. По некоторым данным, 67% сторонников развала СССР были выходцами из семей «репрессированных» кулаков.

«Бомба», заложенная под Российскую империю, взорвалась через десятилетия, оставив от страны только руины.

Автор: Марк Раппорт

Источник