Почему большинство российских городов становятся перевалочными пунктами и как это изменить?

Фото: Armando G Alonso/flickr.com

В советское время малые и средние города появлялись, как грибы после дождя. Они вырастали вокруг новых заводов, предприятий легкой, тяжелой, оборонной промышленности, крупных транспортных узлов. В индустриальный период развития страны именно вокруг них формировались центры занятости и вся социальная инфраструктура. С 1946 по 1989 годы в СССР появилось около 300 промышленных и научных малых центров. В последние годы большая часть градообразующих предприятий безнадежно устарела: заводы или закрываются, или требуют серьезного обновления, а города по инерции продолжают существовать вокруг этих полумертвых систем. Пример – город Кондрово в Калужской области, 16-тысячное поселение, возникшее 300 лет назад вокруг бумажной фабрики, в советское время экспортировало бумагу. Сейчас работает только часть производства, и оно выпускает продукцию самого низкого качества. Население в поисках работы, культуры и, в конце концов, новых смыслов стремится переехать в ближайшие крупные центры, Москву, Калугу, или предпочитает каждый день ездить туда на работу. В результате такие небольшие города становятся перевалочными пунктами, куда люди заглядывают, чтобы только переночевать. 

Крайне важная задача – превратить эти перевалочные пункты в полноценные города с устойчивой экономикой, где хочется жить и работать. Некрупные промышленные центры составляют почти 71% от общего числа всех наших городов. Представьте, что будет, если почти все прописанное там население переедет жить в Москву и Санкт-Петербург и еще в несколько крупных миллионников.

Конечно, такой критический сценарий вряд ли осуществим: люди любят «свою землю», в России есть примеры, когда активные люди несмотря ни на что возвращаются и стремятся оживить родные им территории. Так, город Плёс на Верхней Волге стал приспосабливаться к жизни в новых условиях сперва за счет частных туристических инициатив. Но 90% небольших городов по-прежнему экономически неустойчивы и живут на средства из федерального бюджета – дотации, субвенции и субсидии. Чтобы выжить в условиях рыночной экономики, они нуждаются в смене деятельности. Закрылось производство – значит, пришло время попробовать себя в сервисной индустрии. Сложность в том, что развитие качественных сервисов и русская провинциальная культура – вещи несовместимые. О каком туризме можно говорить, если в большинстве провинциальных общепитов официанты не улыбаются? По сведениям турагентств, в расположенном между Санкт-Петербургом и Москвой Торжке почти нет мест общественного питания, где обслуживание длится менее двух часов. В итоге города, куда готовы ездить туристы, можно пересчитать по пальцам – это Углич, Суздаль, Тобольск, Мышкин, Елабуга, Зарайск, ну и Плёс. Между тем за рубежом малые города – полноценная часть туристической и сервисной индустрии. Они находятся внутри туристических кластеров или маршрутов – территориально локализованной группы сервисов, выходящей за границы одного города. Возьмем кластер винного туризма в Долине Напа в США, кластер Квинсленд в Австралии. Или вспомним о сети небольших городов Италии и Франции. Для развития туризма ресурсы каждой территории должны быть переоценены и по-новому осмыслены людьми, которые по-настоящему любят свои места.

И туризм – не единственный путь развития. Из тех же западных примеров можно вспомнить об образовательных кампусах вроде Оксфорда и Кембриджа или о высокотехнологичных вроде Кремниевой долины. Это, разумеется, идеальные примеры, но ничего невозможного нет.   

Самый же простой и быстрый путь сохранения неэффективных городов – это агломерации, союзы малых городов с большими, где в идеальной ситуации малые города становятся обслуживающими центрами для крупных. В небольшом городе жить дешевле и удобнее, чем в мегаполисе. При этом крупный город, например Москва, остается центром занятости и культурной жизни. Города вокруг него хотя и теряют свою идентичность, обрастая фасадами многоэтажек, но чувствуют себя довольно  уверенно экономически. По подсчетам географов, в России сегодня около 50 наметившихся агломераций: Московская, Санкт-Петербургская, Нижегородская, Казанская, Екатеринбургская, Новосибирская и так далее. У каждой свои особенности, например, Московская – родина наукоградов, а Нижегородская полицентрична. 

Следующая ступень для самостоятельного развития небольших городов внутри агломерации – создание там собственных центров занятости через развитие малого и среднего бизнеса. Правда, здесь мы столкнемся  не только с культурой, но и с несовершенством законодательной системы. С одной стороны, горожанин, родившийся в стране с плановой экономикой, не привык воспринимать свой город как место, в котором он может самовыражаться и которое он может изменять под себя, с другой – у местного самоуправления не хватает законных прав распоряжаться собственным бюджетом, чтобы что-то кардинально менять. В этом смысле очень важно, чтобы обсуждаемая сейчас реформа местного самоуправления решила проблему финансового наполнения бюджетов муниципальных образований. Без финансовой самостоятельности все больше городов будут выполнять «спальные» и обслуживающие функции для крупных центров без шансов на саморазвитие. 

Переломить сложившуюся ситуацию в таких городах могут прежде всего сами люди – пассионарные лидеры, способные объединить разных специалистов, чиновников и местных жителей для решения совместных проблем. По нашим представлениям, это новые менеджеры, имеющие представление о градостроительстве, экономике города и проектном менеджменте, разбирающиеся в вопросах частно-государственного партнерства и способные вести диалог с местным сообществом. Так, мозговым центром развития большой промышленной территории в Рурской области Германии после закрытия угольных шахт стала независимая организация Internationale Bau-Austellung. Она не была частью правительственных структур, благодаря чему могла оставаться вне политики и не впадать в институциональную косность. Ее директор Карл Гансер инициировал проекты на стыке промышленной культуры и строительных технологий, ориентированные на самостоятельное финансирование. Эти проекты дали новый толчок развитию убыточного региона как крупнейшего парка индустриальной культуры.

Частный бизнес и общество, объединив усилия, могут стать инициаторами преобразования территорий и в России. «Архполис» уже опробовал этот подход. Когда мы начинали развивать территорию Никола-Ленивца в Калужской области, вокруг была природа и запущенность, закрывшиеся совхозы и бескрайние поля. Мы работали год, чтобы включить Никола-Ленивец в  Федеральную целевую программу развития туризма. В результате получили софинансирование со стороны области на развитие инфраструктуры и дорог. Мы стараемся разглядеть потенциал в уникальной природной среде, которая может стать местом жизни «между городом и деревней» для талантливых и деятельных людей, и развиваем творческо-производственный кластер на месте заброшенных ангаров и полей. 

Работая над развитием Никола-Ленивца, мы осознали нехватку специалистов, которым можно доверить реализацию новых проектов. Теперь мы готовим такие кадры самостоятельно, на таких учебных полигонах, как небольшие российские города и деревни, – в Луховицах, Яхроме, в Тверской и Калужской областях. Чтобы «вспахать» и оживить страну, нужны люди с широким пониманием городских проблем, думающие и готовые действовать.