Бомба для губернатора

На закате империи

Общероссийский социально-политический кризис первых лет ХХ века привел к резкому осложнению ситуации в стране. Революционное движение тогда распространилось на всю территорию России, захватив все слои населения. В связи с такой обстановкой центральные российские власти стали решительно закручивать гайки на местах.
С 3 февраля 1906 года Самарскую губернию возглавил действительный статский советник Иван Львович Блок (кстати, дядя поэта Александра Блока), которого МВД рекомендовало как решительного и даже жесткого руководителя. До этого он занимал посты уфимского и бессарабского вице-губернаторов, а в середине 1905 года был назначен главой Гродненской губернии, где железной рукой сумел удержать законный порядок даже в условиях острого социального кризиса. Именно такой глава региона, по мнению правительства, нужен был Самаре после декабрьских событий, лишь чудом не переросших в общегородское вооруженное восстание, какое в те же дни произошло в Москве.

Блок начал свою работу с того, что стал лично ездить по селам в сопровождении воинских подразделений и подавлять крестьянские бунты. В частности, 13 июня 1906 года он прибыл в село Матвеевка, где мужики разграбили и сожгли помещичью усадьбу и волостное правление, избили чиновников, а полицейского пристава Пастуховского, который пытался остановить беспорядки, убили на месте.
По приказу Блока арестовали свыше 20 зачинщиков беспорядков. Некоторых из них казаки публично выпороли на площади и затем отпустили, а непосредственных участников убийства увезли в Самару, где их затем предали военно-полевому суду.
Но главным политическим событием того лета в России стал роспуск I Государственной думы, выборы в которую прошли весной. В ответ на этот шаг царских властей ЦК партии социалистов-революционеров принял решение перейти к политике террора – как в столице, так и в каждой отдельно взятой губернии.

Терроризм в действии

Для претворения в жизнь партийного задания в Самару, как и во многие другие города страны, в середине июля 1906 года нелегально прибыла группа боевиков, специально подготовленная для совершения террористических актов.
В ее состав входили семеро молодых людей в возрасте от 17 до 22 лет, а возглавлял весь отряд 19-летний инструктор Митрофан Слепухин (кличка – товарищ Вадим). Метальщиком он назначил 22-летнего Григория Фролова и вручил ему только что собранную бомбу.
«Срочная телеграмма министру внутренних дел Петру Столыпину от самарского вице-губернатора Ивана Кошко.
21 июля 1906 года.
Сегодня в 6 часов 40 минут вечера на углу Вознесенской и Воскресенской улиц в Самаре (ныне улицы Степана Разина и Пионерская. – Прим. автора) убит губернатор Иван Блок бомбой, брошенной при проезде его в открытых дрожках. Кучер ранен. Предполагаемый убийца, молодой человек лет 22, задержан. Вступаю в управление губернией. Дальнейшие подробности дополнительно по выяснении».
Кстати, губернатора о подготовке этого преступления предупреждал экс-глава самарских жандармов генерал-майор Александр Каратаев, которого незадолго до того Блок уволил с должности «за излишнюю мягкость». Вот что Каратаев впоследствии писал об этом в докладной на имя командира Отдельного корпуса жандармов:
«Покойный губернатор г-н Блок вообще себя не берег, и как бы бравировал опасностью, часто безо всякой охраны являясь на встречи. Я просил его быть осторожным, он же отвечал, что если уж суждено умереть, то уберечься трудно. Говорил я неоднократно и полицмейстеру убедить губернатора быть осторожным, но и его предупреждений г-н Блок тоже не слушал».

Убийство на перекрестке

Отсутствием охраны у высокопоставленного чиновника просто не могли не воспользоваться эсеры-террористы. О том, как происходило осуществление их преступного плана, Григорий Фролов подробно рассказал в своих мемуарах под красноречивым заголовком «Террористический акт над самарским губернатором», которые были опубликованы в 1924 году в журнале «Каторга и ссылка».
«Вот поворот экипажа, – писал Фролов, – я подхожу по диагонали совсем близко, шагов на восемь-девять, и с плеча бросаю бомбу в ноги губернатору. Не успел я сделать полуоборота налево, как раздался чрезвычайно четкий и чистый звук огромной силы, и я почувствовал, как меня чем-то обдало, из правого уха что-то стрельнуло, и левый глаз утратил зрение… Поворачиваюсь лицом снова в ту сторону, куда я метнул бомбу, но непроницаемая мгла стояла вокруг…
Я почти машинально побежал к берегу Волги, чтобы обмыть свое лицо и затеряться в береговом движении…
Вот тут-то я и натолкнулся на городового, разгонявшего толпу… При аресте я не сопротивлялся – из-за контузии уже не было сил. По дороге в участок, когда проезжали недалеко от места взрыва, какой-то мужчина догнал нас и ударил меня несколько раз, приговаривая:
“Ах, злодей, убил ведь губернатора!” – и вместо обиды, сам не сознавая, доставил мне большую радость, так как сообщил, что долг я выполнил вполне, – а остальное неважно».
Как потом установило следствие, брошенная Фроловым бомба упала на пол пролетки и угодила Блоку под ноги. Взрывом ему снесло голову, потому что, по свидетельствам очевидцев, Иван Львович в последний момент нагнулся близко к свертку и даже успел его поднять, чтобы выбросить из пролетки, но ему не хватило каких-то долей секунды.
Кроме того, губернатору полностью оторвало ноги и кисть правой руки.
Случайным свидетелем этой трагедии оказался знаменитый писатель Алексей Толстой, мать которого тогда жила в Самаре, и он, уже ставший к тому времени достаточно известным в стране литератором, каждое лето приезжал ее навестить. О том трагическом дне Толстой в своем дневнике сделал следующую запись, впоследствии опубликованную в одном из его сборников:
«Это было летом 1906 года. Я ходил на пристань проводить уезжавшую знакомую барышню. На перекрестке услышал какой-то странный удар. Я пошел на звук и вот что увидел: разбитые дрожки, две лошади бьются в агонии, и кучер валяется, запутавшись в вожжах. Близ дрожек лежит тело в черном мундире, одна рука в белой перчатке, вместо другой руки – кость, вместо ног – кости. Головы нет. Это был губернатор Блок».

Каторга вместо расстрела

Благодаря жандармской и полицейской агентуре уже днем 22 июля следствие имело достаточно полную информацию о подозрительной квартире на улице Почтовой. Брать постояльцев решили глубокой ночью, когда все они, как потом выяснилось, спали сном невинных младенцев. Кроме Слепухина здесь оказались также 20-летние Александр Яковлев и Петр Дмитриев. Еще трое приехавших тогда ночевали в других местах, и поэтому в жандармские сети не попали.
На конспиративной квартире было обнаружено немало улик, говорящих о причастности задержанных к преступной деятельности. В числе этих улик – револьверы систем Маузер и Браунинг, схемы изготовления взрывных устройств, листовки партии эсеров, инструкции для боевиков и, самое главное, списки правительственных учреждений и адресов квартир высших должностных лиц Самары. Как потом выяснилось, помимо произведенного взрыва, террористы тогда планировали совершить в городе еще не менее четырех покушений на высокопоставленных чиновников.
Следствие по факту убийства губернатора Блока и по деятельности нелегальной организации партии эсеров продолжалось более семи месяцев. Заседание военно-полевого суда по этому уголовному делу проходило 12 февраля 1907 года. Слепухин, Яковлев и Дмитриев получили различные сроки ссылки в Енисейскую губернию, а главный исполнитель теракта Фролов был приговорен к расстрелу. Но через два месяца смертную казнь ему заменили 20-летней каторгой.
Однако этот срок эсер-боевик не отбыл. Через год он сумел сбежать с каторги и, по данным жандармской агентуры, добрался до Санкт-Петербурга.
После Октябрьского переворота, как уже говорилось выше, бывший террорист засел за мемуары и некоторое время даже работал в совучреждениях Москвы. Фролов не дожил до сталинских чисток 1930-х годов и умер своей смертью в возрасте 46 лет – сказались последствия самарской контузии.

Валерий ЕРОФЕЕВ