Новая Гвинея для Миклухо-Маклая была не просто регионом, на котором сошлись его научные интересы. По мнению путешественника, организованная на столь отдаленных берегах российская колония могла принести государству несомненную пользу.
С заботой об аборигенах
Вернувшегося в 1875 году на родину из своей первой экспедиции в Новую Гвинею Миклухо-Маклая переполняли идеи.
Прослышав о стремлении Британии аннексировать восточную часть острова, что могло нанести папуасам непоправимый урон, путешественник торопился предложить российскому правительству покровительствовать его намерениям «сплотить аборигенов в одно целое» для противостояния англичанам.Послание Маклая, предварительно отредактированное канцлером Горчаковым, легло на стол Александру II. Российский император прислушался к совету многоопытного министра и отклонил просьбу ученого, мотивировав отказ удаленностью региона и отсутствием к нему государственного интереса. Впрочем, истинная причина лежала скорее в дипломатической плоскости: Александр II не хотел ухудшать и так непростые отношения с Англией.
Историк Алексей Плотников выражает мнение, что у России, тем не менее, были основания закрепиться в восточной части Новой Гвинеи, беря во внимание приобретение там российским подданным обширных земельных владений. Протекторат России над «Берегом Маклая», по словам историка, соответствовал бы всем международным нормам.
«Берег Маклая»
Не дождавшись помощи от российских властей, во время следующего плавания в Новую Гвинею путешественник решился обратиться за поддержкой непосредственно к англичанам. В ноябре 1881 года свой проект развития «Берега Маклая» он адресовал командующему британскими ВМС в юго-западной части Тихого океана Дж.
Уилсону. В проекте отмечалось, что ученый намерен вернуться в Новую Гвинею для того чтобы защитить папуасов от белых колонизаторов.Кроме того, в документе Миклухо-Маклай серьезное внимание уделил реорганизации жизни папуасского сообщества при сохранении местных обычаев. Ученый был намерен построить на «Берегу Маклая» пристани, дороги, школы, больницы, мосты, а также заняться развитием экономики подведомственной ему территории. Сам путешественник решил возложить на себя обязанности консультанта «папуасского совета» и по совместительству – министра иностранных дел. При успешной реализации проекта исследователь был даже не против установления над «Берегом Маклая» английского протектората.
В конце декабря 1881 года в Мельбурн, где находился Миклухо-Маклай, зашла российская эскадра, с которой путешественник был намерен вернуться домой. Отплытие было омрачено скандалом, который спровоцировала австралийская пресса. Журналисты без видимых причин обвинили российскую эскадру в попытке захвата Мельбурна, а Миклухо-Маклая назвали «секретным русским агентом».
Новое предложение
Находящийся на пике популярности Миклухо-Маклай осенью 1882 года был удостоен аудиенции у нового российского императора Александра III в его гатчинской резиденции. Во время встречи путешественник рассказал о результатах экспедиции, а также пожаловался на нехватку средств, на что монарх распорядился уладить все финансовые дела исследователя.
Сведений о том, поднимался ли вопрос о статусе восточной части Новой Гвинеи на встрече с императором, нет. Однако известно, что эту тему путешественник обсуждал с управляющим Морским министерством адмиралом Иваном Шестаковым. В своей дневниковой записи Шестаков пренебрежительно назовет Миклухо-Маклая «новогвинейским царьком». Тем не менее, чиновник доложил императору о планах исследователя, в которых, в частности, содержалась задумка организовать в Новой Гвинее заправочную базу для российского флота. Александра III с энтузиазмом отнесся к этому предложению и поручил Шестакову рассмотреть возможность реализации подобной базы.
В марте 1883 года на корвете «Скобелев» Миклухо-Маклай в третий и последний раз прибыл в Новую Гвинею. Возглавлявший экспедицию контр-адмирал Николай Копытов обследовал множество гаваней, как в самой Новой Гвинее, так и на архипелаге Палау, где предполагалось создание заправочной базы. Его вывод был следующим: ни одна из гаваней не подходит для устройства угольных складов, так как все они удалены от основных морских путей.
«Русская Папуасия»
Однако путешественник не унывал. Во время следующего визита в Петербург в июне 1886 года он выступил с новой инициативой, в которой предлагал всем желающим отправиться на «Берег Маклая» и заняться там хозяйственной деятельностью или торговлей. Исследователь в первую очередь хотел найти единомышленников, а поэтому рассчитывал максимум на десяток добровольцев. Какого же было его удивление, когда со всех концов России пришли сотни писем, в которых люди изъявляли желание отважиться на рисковое предприятие.
Публицист Василий Модестов, разъясняя в одной из статей планы Миклухо-Маклая, отмечал желание путешественника позволить российским колонистам «завести такое общинное устройство, какое они сочтут для себя наиболее удобным» и которое возможно могло бы напоминать им «русский сельский мир». Характеризуя саму идею, Модестов навал ее олицетворением «идеальной республики Платона», создаваемой в южном полушарии.
Как отмечал Миклухо-Маклай, против идеи колонизации восточного берега Новой Гвинеи не возражал и сам император. Исследователь писал, что Александр III «изъявил высочайшее согласие на мое предложение поднять русский флаг на некоторых, еще не занятых другими державами, островах Тихого океана».
Не желаем вмешиваться
Пока Миклухо-Маклай рассуждал о создании в Новой Гвинее русской колонии, вокруг острова уже кипели международные страсти. Так еще в 1883 году правительство Квинсленда – британской коронной территории – объявило восточную часть Новой Гвинеи своим владением. Формально это было сделано для того, чтобы обезопасить тихоокеанские колониальные владения Британской империи в случае захвата Новой Гвинеи какой-либо европейской державой.
И такая держава нашлась – Германия, которая также жаждала сделать Новую Гвинею своей колониальной вотчиной. На этом пути плодотворно поработал канцлер Бисмарк, в частности, убеждая российское правительство не поддерживать инициативу Маклая по колонизации Новой Гвинеи, отмечая, что исследователь действует в британских интересах.
В 1884 году уже Германия заявила об установлении своего протектората над северной частью Новой Гвинеи, а также прилегающими островами. Но даже при таком раскладе «Берег Маклая» протяженностью около 300 км, находившийся на северо-востоке Новой Гвинеи, мог быть объявлен зоной российских интересов. Однако в Петербурге не захотели создавать международных прецедентов, попросту смирившись с британо-германским разделом острова.
Свежие комментарии