Угличская Трагедия. Мнение судебно-медицинского эксперта.

НОВОЕ ПРОЧТЕНИЕ СТАРОГО СУДЕБНОГО ДЕЛА

В ночь на 17 мая 1606 года над Москвой загудел набат. Разбуженные москвичи толпами устремились в Кремль; то здесь, то там мелькали мрачные лица стрельцов и ратных людей. Раздавались крики: «В Кремле пожар!», «Бояр режут!», «Долой самозванца!»... Иноземные алебардщики, попытавшиеся оттеснить толпу от входа в царские покои, были мгновенно смяты, и возбужденные люди ворвались во дворец. Спасаясь бегством, царь выпрыгнул из окна во двор, но ему не повезло: при падении он сломал ногу, разбил голову и грудь. Снова втащенный в покои, он был застрелен из пищали, и толпа сомкнулась над трупом. Его били палками, пинали, плевали. «Ишь, латынских попов навез в Москву!» «На полячке женился!» «Казну московскую вывез!»

На привязанной к ноге веревке труп вытащили на Красную площадь и бросили на потеху толпе, а тем временем в городе началось побоище. Еще накануне были помечены все дома, в которых расположились поляки, и теперь началось повальное истребление иноземцев. Наутро на улицах и площадях города было подобрано более трех тысяч убитых поляков и переметнувшихся на их сторону москвичей. Тело же самого царя три дня провалялось на площади, после чего его зарыли, но через неделю снова выкопали, изрубили на куски и сожгли. Пеплом зарядили пушку и выстрелили из нее на запад, в сторону Польши, откуда пришел этот злосчастный царь...

Так страшно и кроваво закончилось недолгое царствование человека, под именем Дмитрия I возведенного на московский престол усилиями польского королевского двора и некоторых переметнувшихся на сторону врага бояр. Так сгинул с лица земли человек, доказывавший, что настоящий царевич Дмитрий, сын Ивана Грозного, есть именно он, а не тот девятилетний мальчик, который был зарезан в Угличе за пятнадцать лет до этого...

 

ЧТО ЖЕ ПРОИЗОШЛО В УГЛИЧЕ 15 МАЯ 1591 ГОДА?

 

По некоторым сведениям 12 мая у царевича был припадок. Через два дня ему полегчало, и мать брала его с собой в церковь. В субботний день мать сводила сына к обедне и после возвращения из церкви отпустила его погулять во внутренний двор с мамкой Василисой Волоховой, кормилицей Ариной Тучковой, постельницей Марией Колобовой и четырьмя сверстниками...

Около полудня весь Углич разошелся по домам на обед. Уехал к себе из дьячьей избы глава угличской администрации Михайло Битяговский, вслед за ним разошлись по домам и его подчиненные — дьяки и писаря. Отправились домой и братья царицы Михаил и Григорий Нагие и их дядя Андрей Александрович Нагой. Во дворце слуги уже понесли кушанья в верхние палаты, когда прислужники у поставца с посудой увидели бегущего со всех ног царевичева сверстника Петра Колобова, который кричал, что царевич Дмитрий погиб.

Первой к кормилице, державшей на руках уже мертвого мальчика, подбежала царица Мария. Весь свой гнев она выплеснула на мамку Василису Волохову, избивая ее подвернувшимся под руку поленом. Именно в этот момент и были названы имена предполагаемых убийц Царица «почала ей, Василисе, приговаривать, что будто се сын ее Осип с Михайловым сыном Битяговского да Микита Качалов царевича Дмитрия убили».

 

Ударили в набат. На звон колоколов в Кремль стали сбегаться горожане. Многие были вооружены рогатинами, топорами, саблями. Вскоре появились Михаил, Григорий и Андрей Нагие. Крики царицы о том, что ее сына убили, сделали свое дело. Толпа, возглавляемая Нагими, бросилась избивать тех, кого сочла виновниками преступления.

Михаил Битяговский, пытаясь успокоить толпу, начал было отвечать на обвинения, но это лишь еще больше распалило людей. Битяговский попытался укрыться на колокольне, но пономарь запер перед ним дверь. Тогда Битяговский и его помощники Никита Качалов и Данила Третьяков заперлись в «брусяной избе». Но толпа выломала двери и убила служивых. Данилу Битяговского вытащили из дьячьей избы, Осипа Волохова схватили в доме у Битяговских. Их привели к царице и убили у нее на глазах. Дом Битяговских был разграблен, а жену Михаила и двух его дочерей спасло одно лишь заступничество монахов Всего в этот день было убито четырнадцать человек, после чего побоище прекратилось и началось отрезвление...

Было ясно, что из Москвы вот-вот нагрянет следственная комиссия, которая потребует доказательств вины убитых. И Михаил развивает бешеную деятельность: по его приказу на тела убитых кладут ножи и палицу, найденную в доме Битяговского; чтобы это оружие имело более впечатляющий вид, клинки натирают куриной кровью.

19 мая в Углич прибыла следственная комиссия, которую формально возглавляет Митрополит Сарский и Подонский Геласий, но фактически руководит работой следствия Василий Иванович Шуйский. Московские власти жестоко покарали участников угличского бунта: братьев Нагих сослали в отдаленные города и заточили в острогах, царицу Марию постригли в монахини и отправили в дальний монастырь, пострадали и многие угличские обыватели. Решение же комиссии гласило, что царевич Дмитрий погиб в результате несчастного случая во время приступа «падучей». 2 июня 1591 года «Освященный собор» и боярская дума объявили: «Царевичу Дмитрию смерть учинилась божьим судом».

 

МНЕНИЕ СУДЕБНО-МЕДИЦИНСКОГО ЭКСПЕРТА

 

В следственном деле нет описания раны царевича Дмитрия. Большинство очевидцев видели царевича бездыханным на руках близких либо на отпевании в церкви. В церкви, где царевич был облачен во все положенные по чину одежды, свидетели отмечали, что на шее царевича была видна кровь, но не более того. Даже Василий Иванович Шуйский, возглавлявший следствие, судя по материалам комиссии, тела убиенного не осматривал. В документах нет показаний относительно ранения ни Волоховой, ни Тучковой, а ведь они первые «констатировали» смерть ребенка. Нет показаний по этому поводу и вдовствующей царицы Марии Федоровны.

 

Почему тело царевиче не осматривал лекарь?

 

Конечно, смешно требовать от следствия XVI века того, что считается естественным и необходимым в наше время. В те времена медики привлекались к дознанию далеко не всегда, не были они привлечены и на этот раз. Нет в деле и показаний людей, которые обмывали тело перед отпеванием. Но хотя медик мало что может почерпнуть из документов следствия, кое-что установить можно.

 

В медицинской практике часто встречаются случаи припадков эпилепсии, когда больные бывают застигнуты приступом внезапно в самом неожиданном месте. Зачастую эпилептики наносят себе достаточно тяжелые телесные повреждения при ударах о землю и окружающие предметы. Все это как будто подтверждает версию о несчастном случае или версию Кобрина об «убийстве без убийц», но есть тут одно «но»...

 

Медицинская практика ни разу, подчеркиваем, ни разу, не зафиксировала случая смерти, подобного смерти царевича Дмитрия. Да, больные эпилепсией часто получают травмы во время приступов, но ни один из них не получил поранения от ножа, сжимаемого в собственной руке! Если такое действительно произошло с Дмитрием, то случай этот уникален, поэтому вряд ли заговорщики могли рассчитывать на реализацию столь тонкого и ненадежного плана. Скорее всего они прибегли бы к более простому и верному, «традиционному» способу.

 

Таким образом, медицинская статистика если не полностью опровергает, то делает в значительной степени несостоятельными как версию Кобрина об «убийстве без убийц», так и первую официальную версию о несчастном случае во время приступа «падучей». Получается, что перед нами очевидное, хотя и крайне запутанное убийство. Но кто же были эти убийцы?

ОТПАДАЕТ ВТОРАЯ ВЕРСИЯ

 

Впервые их имена выкрикнула царица Мария в день убийства, когда в состоянии аффекта колотила поленом Василису Волохову. Напомним: она назвала тогда Михаила Битяговского, Осипа Волохова и Никиту Качалова, из которых ни один не был схвачен на месте преступления. Более того, ни одного из них в момент убийства не было в Кремле! Михаил Битяговский и Никита Качалов, услышав о происшедшем несчастье, бегом прибежали в Кремль и пытались уговорами успокоить возбужденную толпу горожан. Данилу Битяговского обнаружили в дьяческой избе, а Осипа Волохова — в доме Битяговских.

 

Будь эти люди действительными убийцами, они попытались бы своевременно скрыться с места преступления. А как поступают они? Уговаривают народ, потом норовят запереться в помещениях на территории Кремля. Впрочем, поначалу толпа не проявляла агрессивных намерений по отношению к ним до тех пор, пока не приехали Нагие. А уж у них-то были основания для ненависти к представителям администрации Годунова, нанесшего немало обид семейству Нагих.

 

Так, возглавляя регентский совет, он добился удаления вдовствующей царицы с сыном в захолустный Углич, а потом убедил царя Федора не поминать в церквах в числе других царских родственников царевича Дмитрия, как незаконнорожденного. Понимая, что Борис делает все, чтобы оттереть от престола царевича — их единственную надежду на возвышение,— Нагие стали усиленно готовить малолетнего Дмитрия к будущей борьбе за трон. Под их влиянием царевич уже в 6—7 лет ощущал себя самодержцем, в полной мере впитав в себя семейную ненависть к Годунову. По свидетельству голландца И. Масса, Дмитрий «нередко спрашивал, что за человек Борис Годунов, говоря при этом: «Я сам хочу ехать в Москву, хочу видеть, как там идут дела, ибо предвижу дурной конец, если будут доверять столь недостойным дворянам»». А германский ландскнехт К. Буссов рассказывал, что однажды царевич вылепил несколько снеговиков, каждому из которых дал имя одного из московских бояр, а потом стал отсекать им руки и головы, приговаривая: «С этим я поступлю так-то, когда буду царем, а с этим — эдак». И первой в ряду стояла фигура, изображавшая Годунова...

 

Смерть царевича для Нагих была катастрофой, полным крушением всех честолюбивых планов, и в горячке они выкликнули имена своих ближайших недругов — Битяговских и московских служивых людей, искусно использовав для расправы с ними недовольство угличских обывателей действиями чиновников московской администрации. Прекрасно понимая шаткость обвинений, возведенных ими на Битяговского и его людей, Нагие затеяли комедию с ножами, покрытыми куриной кровью, и привели к целованию, то есть присяге, нескольких свидетелей, готовых подтвердить их версию событий.

 

Сами обстоятельства убийства, как его пытались представить Нагие, весьма запутанны. Все они значительно расходятся с другими материалами следствия и между собой. Согласно одному показанию, убийцы напали на царевича открыто на дворе. По другому — подошли к крыльцу, попросили царевича показать ожерелье на его шее и, когда тот поднял голову, полоснули его по горлу ножом. Третье свидетельство — убийцы прятались под лестницей во дворце, потом один из них схватил царевича за ноги и держал его, пока другой не убил его ножом. Есть летописное сказание, в котором детали убийства вообще отсутствуют. Доверять всем этим показаниям трудно.
В следственном деле свидетелями смерти Дмитрия названы мамка Волохова, кормилица Тучкова, постельница Колобова и четверо сверстников царевича.

 

К показаниям Волоховой вряд ли можно отнестись всерьез. Избитая, запуганная, чудом спасшаяся от смерти женщина, на глазах которой толпа убила4 ее сына, естественно, относилась к членам следственной комиссии едва ли не как к своим спасителям. Разумеется, она готова была подписать любые показания, которые были выгодны следствию. И, конечно, она была заинтересована в том, чтобы смерть царевича выглядела несчастным случаем. А остальные свидетели убийства? Трудно поверить, что у всемогущих членов комиссии не было средств получить от них именно те показания, которые устраивали правительство.

 

Участникам следствия даже не было надобности фальсифицировать документы дела после окончания расследования, в чем их обвиняли потом многие историки. Они просто могли формировать показания свидетелей так, как им было нужно. Это подтверждается исследованием архивиста К. Клейна, который более полувека назад доказал, что документы следствия по угличскому делу не носят следов поздних подчисток или вклеивания новых листов. То, что документы в деле сильно перепутаны, есть результат небрежного хранения, а не фальсификации...

 

КОМУ ВЫГОДНО?

 

Для непредвзятого исследователя невиновность Битяговского и его людей в убийстве царевича почти очевидна Но если не они, то кто совершил эту кровавую акцию?

 

Имена конкретных исполнителей, вероятно, никогда не станут известными. Да это и не представляет интереса. Важно, что это были наемники, которых в Угличе никто не знал. Они легко проникли на территорию дворца: судя по дошедшим до нас сведениям, Кремль фактически не охранялся и был местом весьма людным и оживленным. Совершив злодейство, преступники покинули территорию дворца, вскочили на коней и скрылись из города, стремясь ускакать как можно дальше от места преступления. Время для этого у них было, пока во дворце метались мамки да няньки и толпа посадских, науськиваемая Нагими, избивала ни в чем не повинных людей. Вероятно, среди горожан и обитателей дворца были люди заговорщиков — то, что ныне называется «агентами влияния»,— которые обеспечивали убийцам прикрытие, а позже направляли следствие в нужное заговорщикам русло.

 

Личность преступников была ничтожна, но силы, стоявшие за ними, должны были быть весьма могущественными и искушенными в политических раскладах и интригах. Поиски этих сил привели многих русских историков к убеждению, что наиболее влиятельным лицом, заинтересованным в устранении царевича Дмитрия был не кто иной, как Борис Годунов...
Но есть соображения, заставляющие усомниться в таком выводе.

 

При всем своем властолюбии, жестокости и беспринципности Годунов был человеком большого государственного ума, прозорливым и тонким политиком. Он не мог не знать, что имя его непопулярно в народе, для которого он всегда оставался временщиком,— и тогда, когда правил государством от имени царя Федора, и позднее, когда возложил на себя венец русских царей. В такой ситуации для него было весьма неосмотрительно пролить кровь сына Ивана Грозного царевича Дмитрия, который, несмотря на незаконнорожденность, был все-таки настоящим Рюриковичем. Борис не мог не понимать, что при любом раскладе ответственность за убийство царевича будет возложена именно на него. А он стремился изменить общественное мнение в свою пользу, жаждал народной любви и признания.

 

Убийство царевича Дмитрия было бы оправданно, если бы Годунов в момент его совершения был царем: тогда это было бы устранением возможного претендента на престол. Но в 1591 году царем был Федор Иоаннович, а Годунов, каким бы прочным ни было его положение при дворе, оставался лишь фаворитом, положение которого могло в любой момент пошатнуться. Если же у царя родился бы наследник, убийство Дмитрия могло вообще утратить всякий смысл. В лучшем случае Годунов стал бы опекуном малолетнего царя, но Бориса совсем не привлекала роль вечного регента при слабых и малолетних монархах. Он собирался стать царем сам, передать трон сыну и основать новую русскую династию.

 

Хотя полностью снять подозрения с Бориса Годунова нельзя, положение, сложившееся при московском дворе после смерти Иоанна Грозного, требует расширения круга возможных виновников угличского убийства. И найти человека, которому смерть царевича могла быть выгодна не меньше, чем Годунову, нетрудно. Его имя маячит везде, где упоминается убиенный царевич. Этот человек — Василий Иванович Шуйский!

 

ПЯТАЯ ВЕРСИЯ

 

Именно он в 1591 году возглавлял следственную комиссию, официально провозгласившую: царевич Дмитрий умер в Угличе от несчастного случая. Но прошло тринадцать лет — и тот же самый Василий Иванович Шуйский, который объявлял царевича Дмитрия умершим в Угличе, вдруг признал царевича в совершенно незнакомом ему человеке. Больше того, он нахально заявил, что тогда, в 1591 году, он тела мертвого царевича Дмитрия в Угличе вообще не видел! Прошло, однако, еще два года — и Василий Иванович Шуйский, «выкликнутый» на московский престол вместо умерщвленного Лже-дмитрия, в первых же своих царских грамотах спешит объявить, что царевич Дмитрий «умре подлинно и погребен в Угличе». Больше того, стремясь положить конец появлению все новых и новых «чудом спасшихся царевичей Дмитриев», он добился канонизации убиенного царевича...

 

2 июня 1606 года в Москву торжественно были доставлены мощи нового чудотворца святого великомученика царевича Дмитрия. И теперь ни один православный не мог усомниться в смерти царевича, о которой повествовало его житие, не рискуя прослыть еретиком. Именно в царствование Шуйского получила, так сказать, официальное оформление версия о причастности Бориса Годунова к умерщвлению царевича Дмитрия: из кругов, близких к Шуйскому, изошла так называемая «Повесть 1606 года», в которой излагался древнейший вариант этой версии. Акция сработала: подозрения в убийстве пали на Годунова, хотя оснований для подозрений в отношении Шуйского было ничуть не меньше.

 

В самом деле, если допустить, что оставшиеся неизвестными убийцы были людьми Василия Шуйского, перед нами раскрывается поистине гениальный план захвата русского трона. Шуйский убивал сразу двух зайцев. С одной стороны, он избавлялся от одного из претендентов на престол, с другой — навеки компрометировал второго в глазах народа. Единственным слабым местом в плане Шуйского была личность конкретных убийц: они ни в коем случае не могли быть найденными.
Возглавив следственную комиссию, Шуйский делает все, чтобы Дмитрий был признан умершим от несчастного случая. Он знал: ничто не спасет Годунова, изрядно запятнанного прежними преступлениями, от суровой народной молвы. Для выполнения своего замысла ему даже не требовалось как-то влиять на других членов комиссии: будучи людьми Годунова, они лезли из кожи, чтобы доказать версию несчастного случая.

 

Даже если бы Шуйский был уличен в недобросовестном ведении расследования, он в глазах Годунова остался бы чист: ведь он делал все, чтобы отвести подозрения от правителя. После убийства угличанами Битяговского и его людей, следствие, направляемое ловкой рукой Шуйского, пошло по безнадежно ложному пути. Своим буйством угличане сыграли на руку Шуйскому, и шансы найти настоящих убийц вовсе исчезли. Никто не мог заподозрить Василия Ивановича в причастности к смерти царевича: в 1591 году никто не рассматривал Шуйского в качестве претендента на престол. Не подозревал его и Борис Годунов...

 

Не исключено, что этот претендент на русской трон был подготовлен и выпестован в кругах, близких Василию Шуйскому. Во всяком случае, без поддержки бояр и простого люда самозванцу едва ли удалось бы возложить венец русских царей на свою преступную голову. Однако бесчинства иноземцев в Москве, женитьба Лжедмитрия на полячке и пренебрежение к обрядам русской православной церкви быстро исчерпали народное терпение; самозванец был свергнут в результате восстания, которым руководил... Василий Шуйский!

 

Заняв русский престол, Шуйский не смог на нем удержаться. Его короткое царствование прошло в непрерывных военных действиях против все новых и новых самозванцев, восстаний и иноземных захватчиков. К лету 1610 года разбитый на полях сражений, преданный соратниками царь Василий Иванович остался в одиночестве. 17 июля его свергли с престола и постригли в монахи, а через неделю польские войска были у стен Москвы...

 

(Обретение мощей нового чудотворца святого великомученика царевича Дмитрия.)