Жизнь за царя

Ныробский узник

Сегодня уже нет никаких сомнений в том, что не было бы в России знаменитого Ныроблага, не было бы и самого Ныроба, если однажды в эти края не сослали бы опутанного трехпудовыми цепями (50 килограммов) боярина Михаила Никитича Романова.
Борис Годунов видел в братьях Романовых прямую угрозу его царствованию и решил избавиться от них, отправив по разным ссылкам. Дальше всех он отослал Михаила Никитича. Ныробка считалась последним пределом земли Русской. За ней – только непроходимые болота и леса с дикими племенами вогулов и татар.
Приставу Роману Тушину, возглавлявшему охрану арестанта, было велено возвращаться в Москву лишь по смерти Романова.
Между тем условия, в которых предлагалось обретаться служивым, оказались отчаянными. Шесть черных, низких избенок, с никогда не моющимися полами, тараканами и дырами в потолках вместо дымоходов. О самих жителях и говорить нечего: дикари – они и есть дикари, со скотиной вместе живут.
По заранее задуманному плану стрельцы тут же, у края деревни, выкопали яму: 2х2х1,5 метра. Не снимая цепей с двухметрового красавца богатыря Романова, сбросили его туда. Яму покрыли толстым горбылем, сверху засыпали землей, оставив сбоку лишь крохотное отверстие, через которое время от времени кидали узнику хлеб.
О том, кого закрыли в яме, жителям знать было не положено.
Почти через год, в августе месяце (имеется в виду старый стиль) изъеденный собственными нечистотами и паразитами, некогда умница и красавец, а к тому времени – дряхлый полубезумный старик, с чьих уст, не смолкая, текли молитвы, был умерщвлен собственной одичавшей стражей. Однако еще до его гибели ныробские жители успели не только проникнуться жалостью к узнику, но и полюбить его и разглядеть в нем святого мученика, ниспосланного им для заступничества. Того самого, за которого не жалко и жизнь отдать.

Царские милости

Из грамоты царя Михаила Романова чердынскому воеводе Бутурлину от 15 ноября 1621 года: «И как прислан был с Москвы от царя Бориса (Годунова) боярин Михаил Никитич Романов, и в том Ныробском погосте сидел в тюрьме, и того же погоста крестьяне к Михаилу Никитичу тайно подносили всякий съестной припас, и на тот припас доводил того же погоста крестьянин, и по его доводу пристав Роман Тушин писал царю Борису, и Борис де велел того погоста взять в Казань пять человек, и те крестьяне пытками разными пытаны, и с пытки один в Казани умер…».
Лишившись на несколько лет своих мужиков, ныробские бабы и дети только и живы были молитвами к своему святому заступнику. Многие часы несчастные проводили перед его могилой, а в 1602 году соорудили часовенку на месте его прижизненного заточения. Цепи же мученика хранили как зеницу ока.
В 1606 году, по воцарении на русском троне Лжедмитрия, прах Михаила Никитича был перевезен в Москву и с почестями захоронен в усыпальнице Романовых. Причем тело, по уверению свидетелей, было «ничем невредимо, только от руки, от перста некоторый член земля взяла». Это ли не вернейшее свидетельство святости? Еще истовее начали молиться ныробцы. Каждый в деревеньке чувствовал: для них началась новая эра, Бог послал им чудо и милость свою через святого мученика.
Через год после того как в Москву увезли останки Михаила Никитича, в Ныробку вернулись мужики. Покалеченные, исхудавшие, но исполненные веры в собственную избранность. В Ныробе были уверены, что возвращение их – дело святого мученика. И вера продолжала творить чудеса.

Чудесные храмы

В 1613 году, проезжая мимо Ныробки, чердынские купцы увидели великолепную икону Николая Чудотворца, стоявшую на пенечке рядом с Якшинским трактом. Купцы отвезли ее в Чердынь и установили в одном из своих храмов.
Однако икона исчезла, чтобы вновь возникнуть на пенечке возле Ныробки. И тут все поняли – чудо. И покатилась весть об этом до самой Москвы, до древнего кремля, прямо к новому правителю Руси, родному племяннику Михаила Никитича – Михаилу Федоровичу Романову. И потрясенный 16-летний царь ниспослал на Ныробку свои милости.
Первый деревянный храм святителя Николая был воздвигнут здесь за счет царской казны. Михаил Федорович отправил в Ныроб все необходимое для службы, а также двух священников, назначив им оклады. Кроме этого, наделил ныробцев обельной грамотой, освобождавшей их от всех податей, «дабы людишки бы не разбегались, а молились бы за прославление царского дома».
В 1705 году на месте сгоравших одна за другой деревянных церквей в Ныробе построили первый каменный храм святителя Николая. Внутри собор украшали картины из Апокалипсиса, а вверху, под самым куполом, в каменных стенах были выдавлены кресты, что считалось очень необычным, равно как и фреска святого Христофора с собачьей головой – покровителя охотников. Легенда гласит, что храм этот возводили непонятно откуда явившиеся люди.
А все, что они строили за день, ночью уходило под землю. И вдруг в один из дней храм вышел из-под земли весь, во всем своем ослепительном великолепии. Строители же, наоборот, тут же сквозь землю провалились.
В 1736 году на месте бывшей могилы Михаила Никитича была отстроена Богоявленская церковь. Скромная внешне, она поражала внутренним величием и, в отличие от неотапливаемой Никольской церкви, считалась зимней.
Место, где когда-то был закопан боярин Михаил Романов, находилось за левым клиросом собора. Здесь, в нише храма, стояла гробница с покрывалом Михаила Никитича, сверху нависал балдахин. Рядом на помосте хранились оковы ныробского мученика. Тысячи и тысячи богомольцев, устремившихся в Ныроб, держали эти оковы во время богослужений, передавали друг другу, а у кого хватало силы, надевали на свои плечи.
В те годы собственное население Ныроба увеличилось разве что на два-три двора (100-200 человек), поэтому количество паломников потрясало.
Люди исцелялись, целуя оковы, припадая к чудотворной иконе святителя Николая (той самой, с пенька), находящейся здесь же, на особом аналое.
В церкви хранился и список с образа, считаясь также чудотворным. Явленная икона постоянно пребывала в ныробском храме, список же ежегодно в священные праздники носили по окрестным селам и даже в Чердынь (столицу Перми Великой).
К началу ХХ века Ныроб, которому, как считалось, покровительствовали Романовы, стал волостным центром, имел множество крепких изб, а также специально отстроенные дома для приема постоянно бывающих тут богомольцев.

Северные торжества

21 февраля 1913 года Россия праздновала 300-летие царствующего дома Романовых. Проходили торжества и в далеком Ныробе. К юбилею в поселке негде было развернуться от тысяч паломников. Несметное количество венков приносилось к Богоявленской церкви. Зачитывалось множество грамот и телеграмм – весь русский Север славословил, кланялся и чтил память «местного святого великомученика Михаила Никитича Романова».
– Это было грандиозное событие, – рассказывает главный хранитель Чердынского краеведческого музея Ирина Копытова. – Совместными усилиями уральских заводов вокруг ямы Михаила Никитича была создана превосходная ограда. По ее верху шли двуглавые орлы, украшена она была текстами, царскими портретами, керамическими виньетками. Интересно, что разные детали изготавливались на разных заводах, а затем собирались в Ныробе. Над самой ямой высилась великолепная часовня. Ограда и часовня были освящены архиепископом Андроником, тем самым, которого в 1918 году заживо закопали большевики и которого уже в наше время причислили к лику святых. Была воссоздана часть кремлевской стены, устроена яркая иллюминация. Въезжая в Ныроб, представители пермской губернской депутации видели богато украшенные портреты всех русских царей-Романовых.
Над местом страданий ныробского мученика была совершена панихида с провозглашением вечной памяти всем царям, императорам, императрицам и великим князьям из дома Романовых, а также патриарху Филарету и инокине Марфе (матери царя Михаила Федоровича Романова). Паломникам раздавались бесплатные обеды, а также брошюры историка Верхнекамья Николая Белдыцкого «Ныробский узник» с подробным описанием трагедии Михаила Никитича. Хор монахинь Иоанно-Богословского монастыря исполнял оперу «Жизнь за царя», написанную учителем соседнего с Ныробом села Искор Петром Поляковым. Председатель Чердынского уездного съезда Грамбов прочитал свое стихотворение, в котором были такие строки:

«Он слышал брань стрельцовсуровых,
Не видел света и людей,
В оковах сидя трехпудовых,
Он в яме угасал своей…».

Это было величественное и одновременно трогательное событие, не навязанное извне, а нашедшее живой отклик в душах самих верующих. Невозможно передать словами всю красоту и силу того момента. После торжеств в Москву была послана всеподданнейшая телеграмма с коленопреклоненной мольбой «о канонизации, причислению к лику святых мученика Михаила Никитича, боярина Романова».

Вагонные беседы

Прошло три года. 17 апреля 1916 года Николай Александрович Ордовский-Танаевский, бывший управляющий казенной палатой Пермской губернии и особый радетель в пользу канонизации Михаила Никитича, а ныне губернатор города Тобольска ехал по приглашению императрицы в Царское Село. К нему обратился попутчик – офицер жандармерии:
«– Если не секрет, по какому делу вызваны?
– Еду просить от лица населения Тобольской губернии осчастливить губернию и меня, как губернатора, присутствием на канонизации нового святителя, митрополита Иоанна (Максимовича), Тобольского и всея Сибири чудотворца и принять гостеприимство у меня в доме. Попутно напомнить о намеченной с 1913 года канонизации святого чудотворца, мученика болярина Михаила Никитича Романова, замученного в лихолетье в деревушке Ныробке Пермской губернии, родного дяди царя Михаила Феодоровича Романова.
– Как странно! Нигде не читал ни о первом, ни о втором. Ваше превосходительство, но ведь это – первый мученик из царственного дома Романовых?..», – так позже описал эту беседу в своих дневниках белый эмигрант, ярый сторонник монархии Ордовский-Танаевский.

Пир во время чумы

А дальше была революция, но даже после нее, вплоть до 1928 года, пока до Ныроба не дотянулись лапы красного террора, не прекращалось паломничество богомольцев.
– Врач Попов в своих записках от 1926 года упоминает большую набожность местного населения Ныроба, – говорит Ирина Копытова. – «Эти люди жили с Богом». Мужчины кланялись женщинам. На улицах все без исключения здоровались друг с другом. Заходили в дом – кланялись иконам, крестились. За стол без молитвы не садились.
Заканчивали принимать пищу – благодарили Бога. «Бог напитал – никто не видал».
Вообще, сама жизнь Ныроба дореволюционных времен и начала ХХ века заслуживает отдельного подробного описания, – продолжает Ирина Николаевна. – Невозможно не упомянуть, что в Ныробе отбывал ссылку маршал Советского Союза Ворошилов, а венчался он во Введенской церкви, в деревне Камгорт, которая стоит и поныне, но без маковок и заколоченная.
Весьма примечательные ссыльные жили в Ныробе и после революции, например владелец фаянсовых заводов Кузнецов. Княгиня Нарышкина стала здесь популярной модисткой. Местные девушки с удовольствием у нее обшивались. А вот гофмейстер царского двора от такого поворота судьбы, наоборот, сломался, заболел и полностью дезориентировался. За ним ухаживала жена бывшего ныробского пристава. Вплоть до 1980-х годов жила в Ныробе дама благородного происхождения, чье имя тщательно скрывалось, но тем не менее ее знанием восьми иностранных языков пользовался весь уезд.
Вообще, до 30-х годов в Ныробе была очень располагающая, добрая атмосфера. А потом все рухнуло. В романовском парке стали устраивать танцы офицеры Ш-320 (управление Ныроблага, прямого московского подчинения), романовская часовня была разбита в осколки и раскидана, царские портреты и надписи с ограды выдраны и растоптаны. Места вокруг Ныроба и сам Ныроб утонули в лагерях строгого и особого режима.

Ныроб сегодня

Более 20 лет прошло с момента падения советского строя, но в самом Ныробе с тех пор мало что изменилось. Все то же уныние, все тот же дикий развал и бросающаяся в глаза колючая проволока с вышками лагерной охраны. Население Ныроба сегодня учитывается вместе с охранниками колоний и их осужденными. Ничего, по большому счету, не сделано для возвращения в Ныроб его святынь. Немалым потрясением стало для автора этих строк и посещение «царской» ямы. Еще в прошлом году ее украшала металлическая часовня-беседка проекта Г.Л. Кацко (возведена в 2001 году), а сейчас яма голо зияет посреди пустыря. Ирина Копытова сокрушается, что после того, как было принято решение о воссоздании часовни над ямой Романова, прежнее сооружение тут же демонтировали, перевезли в Чердынь, и теперь оно стоит рядом с плитой, где выгравированы имена чердынских благодетелей. Странно, не правда ли? Если учесть, что яма-темница Михаила Никитича медленно разрушается и напоминает уже больше неудачный фундамент обвалившегося строения, нежели место, куда можно водить экскурсии, а ведь сюда каждое лето продолжают приезжать люди. И куда делись те кирпичи, которые должны были остаться от закладки новой часовни? Эту закладку еще в прошлом году торжественно, перед телекамерами, произвели местные чиновники.
Впрочем, «романовская идея» в Пермском крае продолжает носиться в воздухе. Как стало известно, в Ныробе создана комиссия по организации празднования 400-летия дома Романовых. Ирина Копытова сказала, что уже начат сбор документов для канонизации ныробского узника, планируетсятаки к 2013 году восстановить часовню над его ямой-темницей. Жаль только, что на вопрос, будет ли вновь отстроена Богоявленская церковь и вернутся ли на место ее святыни, Ирина Николаевна ответила отрицательно: цепи мученика теперь хранятся в Чердынском краеведческом музее, чудотворная икона святителя Николая утрачена в годы советской власти, а в самом здании бывшей церкви уютно разместился банк. Открывшийся же года три назад Никольский храм (как нам сообщили, восстанавливали его рабочие из ближнего зарубежья) посещают преимущественно экскурсионные группы. Все это не вселяет никакого оптимизма.

Ольга ВОЛГИНА