У лакеев нет героев. А как диагностировал еще Достоевский, «наш либерал прежде всего лакей и только и смотрит, как бы кому-нибудь сапоги вычистить». Закономерно, что русских героев для нашего либерала не существует. И занят он в основном тем, что ищет, кому бы из их палачей вычистить сапоги. Поскольку сеанс чистки сапог немецким танкистам, сгоревшим при разъезде Дубосеково, не удался, взялись за другой героический эпизод Битвы за Москву, связанный с Зоей Космодемьянской.
Карикатурист Андрей Бильжо поведал читателям о том, что героиня-диверсантка была психически больна, многократно лежала в клинике Кащенко с шизофренией (мол, сам лично видел ее медкарту). И болезнь якобы объясняет ее подвиг — оказавшись на «подиуме» перед казнью, «она молчала, хранила партизанскую тайну, в психиатрии это называется «мутизмом»: она просто не могла говорить, так как впала в «кататонический ступор с мутизмом», когда человек с трудом двигается, выглядит застывшим и молчит. Этот синдром был принят за подвиг».
Большинство представителей рукопожатной общественности тоже больны, но недуг у них куда серьезнее — «синдром Акунина», выраженный в хроническом незнании исторических фактов и неумении свое невежество хотя бы замаскировать. Бильжо родился в 1953 году. Советский, в общем-то, человек. Про подвиг Зои ему должны были рассказывать в школе, он читал о нем в книжках. И просто не может не знать, что, оказавшись на «подиуме», как он называет эшафот из двух ящиков из-под немецких макарон, Зоя не просто не молчала — она говорила, говорила много, практически проповедовала.
Слова девушки засвидетельствовал опрос большого числа очевидцев казни — жителей деревни Петрищево. Гитлеровцы, с их склонностью к демонстративному садизму, сами создали элемент «шоу», начав фотографировать «поджигательницу», и Зоя воспользовалась этим сполна: «Граждане!
Вы не стойте, не смотрите, а надо помогать воевать! Эта моя смерть — это мое достижение. Товарищи, победа будет за нами. Немецкие солдаты, пока не поздно, сдавайтесь в плен». Офицер заорал. Но она продолжала: «Советский Союз непобедим и не будет побежден». Все это она говорила в момент, когда ее фотографировали… Потом подставили ящик. Она без всякой команды встала сама на него. Подошел немец и принялся надевать петлю. Зоя в это время крикнула: «Сколько нас ни вешайте, всех не перевешаете, нас 170 миллионов. Но за меня вам наши товарищи отомстят». Это она сказала уже с петлей на шее. Хотела еще что-то произнести, но тут ящик убрали из-под ног.Разумеется, карикатурист Бильжо не мог не знать, что на «подиуме» Зоя не молчала. Но зачем-то лжет, продавая и позоря свой диплом психиатра. Интереснее, впрочем, другое — почему наша либеральная общественность с такой воспаленной ненавистью относится именно к Зое? Ни на кого не выливается десятилетиями столько клеветы, как на нее. Не стесняются ни вранья, ни оскорблений.
Первая причина на поверхности: Зоя — святая. История ее подвига сложилась практически по житийному канону великомучеников: истязания, бичевания, стойкое молчание на допросе, крестный путь, обращение с проповедью к народу, увещевание врагов, праведная кончина…
Каждому дается по вере его. Зоя Космодемьянская — выходец из священнической семьи, ее дед, Петр Иоаннович, был новомучеником, убитым летом 1918-го за выступление в защиту Церкви. История о. Петра, проявившего невероятную стойкость перед лицом гонителей эпохи новой Смуты, и история морального торжества его внучки над внешними недругами Руси — во многом сходны. Перед нами тот христианский мученический архетип, который сформировал душу русского народа и сделал нас столь непреклонными в беде и борьбе.
Но есть у рукопожатной публики и еще один шкурный мотив ненависти к Зое. Не случайно русофобы особенно напирают на то, что она якобы «жгла дома простых крестьян», которые и сдали ее фашистам. Любят цитировать фразу жительницы Петрищево Смирновой: «Мой дом сожгла, а немцам ничего не сделала». Особенно изощренные подлецы подпускают слезу о «простых русских людях, пострадавших от комсомолки».
Эти рассуждения выдают полное непонимание жестокой природы войны, в которой вот уже три тысячелетия тактика «выжженной земли» служит одним из базовых средств ведения боевых действий. Современная война и вовсе в первую очередь логистика — своевременная доставка боеприпасов и пополнений, эвакуация раненых. Нарушение логистики равно оперативному окружению, что в свою очередь равно поражению.
Зоя являлась военнослужащей, бойцом диверсионного отряда, в задачу которого входило не «жечь дома с немцами», нанося ущерб живой силе противника, а просто сжечь все дома в ключевых, с точки зрения гитлеровской логистики, пунктах. Таковым, на свою беду, была и деревня Петрищево, расположенная на перекрестке Минского шоссе (читай — пути в Германию) и тянувшейся вдоль фронта рокадной дороги, ныне известной как Московское большое кольцо.
Если бы Зоя и ее товарищи преуспели, то деревня оказалась бы сожжена полностью, и это стало бы серьезным военным успехом, хотя и сопряженным с трагедией для местных жителей. Немцы не смогли бы оперативно перебрасывать пополнения, несли бы большие потери при обморожениях. Шел решающий этап боев за Минское шоссе, начавшийся 15 ноября 1941 года, и любая песчинка, засыпанная в шестеренки машины вермахта, имела критически важное значение. Наступление фашистов остановили под Кубинкой, в 25 километрах от Петрищево. И в этом несомненный вклад лично Зои, достаточно вспомнить, что она сожгла конюшню с 20 лошадьми, то есть лишила неприятеля транспорта.
Ни о какой «бессмысленности» действий Космодемьянской и ее группы речь вести не приходится. Подвигом стала не только смерть Зои, но и ее жизнь. Да, этот подвиг жесток по отношению к имуществу сограждан, как жестоко было выжигание посадов при татарских набегах или сожжение Москвы в 1812-м. Но Россия и Германия вели тотальную войну, в которой не было, в строгом смысле слова, «мирных жителей» и «некомбатантов». Всякий являлся вольным или невольным бойцом по ту или иную сторону фронта. Имели значение каждый глоток воды, поданный другу или врагу, каждый собранный колосок, каждая подвода с лошадьми.
Нападая на Зою, наши либералы хотят навязать обществу простую мысль: мирные граждане не должны воспринимать себя как солдат, а свое имущество как военный актив даже тогда, когда их страна ведет смертную битву за выживание. Можно и нужно отсидеться, внушают Бильжо и его единомышленники, и никто не смеет твою хату тронуть, даже если она нужна захватчику. Спору нет, в мирные дни хата должна быть неприкосновенна. Но война есть война, а нация — это всеобщая взаимная жертвенность. Готовность жертвовать другими, определяемая готовностью пожертвовать собой. Сжигая чужие конюшни и дома, Зоя принесла свою собственную жертву до конца. Она святая. И именно этим так неудобна современным коллаборационистам.
Свежие комментарии