Военное дело

Шло лето 1942 года

Деревня Ново-Уколово, где родился и рос с матерью да младшим братом Ванька Черныш, была оккупирована войсками фашистской Германии.

Как всегда утром мать Черныша работала на дальнем огороде, забрав с собой в поле малого братика. Все заботы по хозяйству, огороду, скотине, а часто и готовке Черныш разделял с матерью, братишка еще был мал, шел ему второй год, за самим нужен глаз да глаз.

От отца, пропавшего без вести в декабре 1941 года, осталась пасека. И занятия с пчелиными ульями для Черныша были самым любимым делом.

Черныш поправлял крышки ульев, осматривал их и замазывал щели воском в треснувших старых деревянных досках, когда услышал немецкую речь. Шли трое: офицер и два солдата. Черныш подумал, что они пройдут мимо, что это патруль по деревне, но не тут то было. Немцы шли к ним во двор.

-Собаки фашистские, опять курицу сопрут и яйца. Как приходят, так им «матка курка-яйко-млеко бистро».

Черныш стоял у крайнего улья. Немецкий офицер его заметил, указал в его направлении, и они пошли к пасеке.

- Halt! - крикнул офицер попытавшемуся убежать от них Чернышу.

Черныш сделал вид, что не слышит офицера, присел на корточки у летки улья. Но офицер уже гневно шел к нему.

- Schwein!

Офицер ударил Черныша сапогом, как футбольный мяч. Ванька отлетел в сторону, кувырком через голову и, уткнувшись в землю, захныкал.

Солдат подцепил крышку улья ножом, сбросил ее на землю и вытащил рамку с сотами.

- Вот смотри, сейчас тебя пчелы в жопу ужалят, - сквозь слезы, утирая нос кулаком, проворчал Черныш, понимая, что немцы ничего не поймут.

Но солдат стряхнул пчел, ударом рамки об улей. Взяв рамку за край, солдат пошел быстро от улья. За ним последовал и второй немец. Офицер подошел к Чернышу, взял его за ухо и потащил за ними.

Все трое и Черныш подошли к курятнику. Офицер склонился к Чернышу и прямо в лицо грубо и громко произнес:

-Курка – яйко – млеко давай…давай…бистро.

-Нету кур, нету, все съели солдаты. И яйки нету, нету ничего.

В это время предательски в курятнике закудахтала пеструшка. Черныш досадно сплюнул. Солдаты довольно загоготали.

Прикладом карабина один из солдат сбил замок и открыл дверь курятника. Испуганная, оставшаяся одна курица вылетела через его голову во двор. Немец, улыбаясь, вынес из курятника два свежеснесенных куриных яйца.

Офицер, глядя на Черныша и указывая в сторону курицы, гуляющей недалеко от них по двору, что-то приказал ему по-немецки, но Ванька хмыкнул и серьезно так сказал, пожав плечами:

- Не понимайт, ни хрена я не понимайт.

-Ловить. Курка ловить ... давай бистро.

Черныш, нехотя, поплелся в сторону курицы. Та, поняв, что Черныш собирается ее поймать, переваливаясь, побежала от него. Но Черныш и не собирался ее ловить, а только делал вид, что бежит за ней. Несколько раз он нарочно спотыкался и падал, под смех немецких солдат. Курица уставала, приседала, а Черныш, подбегая к ней, поддевал ее носком ноги, чтобы та бежала дальше.

-Ну, давай, курочка-дурочка, а то сожрут ведь, - шептал ей Черныш.

Продолжалось это долго. Солдаты успели покурить, офицер потянулся, снял фуражку, вынул платок, вытер пот со лба, надел фуражу, поправил ремень, а Черныш все ловил курицу, гоняя ее по двору. Недовольный неумелым ловцом курицы офицер подставил рядом пробегающему пацану ножку. Черныш споткнулся о сапог и полетел на землю, ободрав колени.

Немцам этот цирк с бегающими курицей и мальчишкой надоел. Рука офицера потянулась к кобуре, он достал пистолет "Вальтер" и направил в голову лежащему в пыли на земле мальчишке.

Это было знакомо Ваньке. Он со всеми согнанными на площадь жителями деревни видел, как добивал из такого вот "Вальтера" фашистский офицер расстрелянных группой немецких автоматчиков красноармейцев, захваченных в плен.

Черныш завыл, что осталось сил, понимая, что разозлил немцев и его сейчас пристрелят.

- Пу! – крикнул офицер, и все трое немцев рассмеялись.

Но пистолет не вернулся в кобуру. Офицер прицелился и выстрелил в курицу. С первого раза не получилось. Но вторая пуля прекратила эту затянувшуюся гонку.

Немецкий офицер, подошел к лежащей,еще дрыгавшей лапами, курице и взял ее за лапы. Быстро подойдя к уже сидящему на земле Чернышу, он со всей силы наотмашь ударил мальчишку курицей по лицу. Тот упал и обиженно заплакал.

Все трое пошли со двора, оставив Черныша лежать. А тот плакал, плакал от страха, плакал от бессилия защитить себя, мать, погибшую от фашисткой пули курицу, плакал от обиды, плакал потому, что кур больше у них не осталось, а, значит, станет еще голоднее.

Вернувшаяся под вечер мать выслушала рассказ Черныш сквозь слезы про то, как мед забрали, как пеструшку немец застрелил и в него целился.

-Живой хоть сам остался, слава Богу – сквозь слезы промолвила мать, прижимая сына к своей груди.