Граф Василий Комаровский, поэт - царскосел

 

Нет ничего прекрасней родных мест! Они вселяют в нас надежду на светлое будущее, дают силу пережить неудачи настоящего. Знать историю своего края не просто полезно, а необходимо. Я часто старалась представить себе, как выглядело наше село 200–300 лет назад.

Стоя на месте бывшей Комаровской дачи, я рисовала картины прошлого. И вот теперь благодаря удаче у меня в руках фотографии господского дома, усадьбы, графского пруда, Святого источника. Все фотографии датируются 1904—1908 гг. Фотографии попали ко мне не случайно. Краеведческий материал, который я собираю в течение 9 лет, был помещён на сайте школы, и современные информационные технологии сделали своё дело. Ко мне обратился Андрей Борисович Буткевич — прямой потомок купеческого рода Цыплаковых. Его прабабушка Мария Ивановна Леонова (до замужества Цыплакова) — внучка основателя рода Алипия Феоктистовича Цыплакова.

 

Андрей Борисович 25 лет занимается родословной, ищет родственников, ведёт переписку, пишет книгу о своих предках. В своём личном архиве имеет много фотографий, на которых есть надписи «Комаровское». Но вот где это место, как оно было связано с семьёй Цыплаковых, он не знал. Андрей Борисович нашёл ответ на нашем сайте. 4 октября этот человек побывал в Кудрявце, Еленском,Тросне. Мы посетили Комаровское. Сравнили с фотографиями. Да, это то место! Только время сделало своё дело. Вырос лес, заросли дороги, мало что осталось от мельниц, плохо различимы границы Нижнего пруда, а Верхний немного меньше того, старого.

Андрей Борисович заметно волновался. Вот здесь, около господского дома, каждый день женщина-прислуга посыпала белым песком, привезённым с местечка под названием Сахара, территорию. А вдоль пруда проходила мощёная дорога, по которой любил совершать прогулки владелец дачи Алипий Иванович Цыплаков (внук Алипия Феоктистовича). Дорога эта выходила на проезжую, которая вела в Кудрявец. Немного в стороне, около родника было небольшое винное предприятие. Здесь и сегодня можно найти битое бутылочное стекло. Вдоль пруда дорога переходила в тропинку, ведущую к Святому источнику. Сюда ходили каждый день, ради прогулки. На фотографии у колодца стоят и взрослые, и дети. Многочисленные родственники с удовольствием приезжали в имение на отдых. По пути навещали Тросну, где жила Анна Ивановна Берзинг (Цыплакова) и все вместе приезжали в Кудрявец. С обязательным посещением храма, который стоял на высоком берегу речки Радни. В летнюю пору в Комаровское приезжали гости из Москвы, дети и внуки Алексея Алипиевича Цыплакова. Гостей было много, даже из-за границы. По словам Андрея Борисовича, частыми гостями были немцы, которые приезжали к Берзингам. Один из них делал зарисовки села и имения. В архиве потомка Цыплаковых есть портреты крестьянок Кудрявца, сельской улицы, схода крестьянской общины. Может быть, скоро мы увидим и их. Прежде чем предоставить читателям возможность разобраться с родословной Цыплаковых, мне бы хотелось ещё раз поговорить о Комаровских. Проследить судьбы детей и внуков «вечно воюющего генерала» Евграфа Федотовича Комаровского.

 

 

 

Сегодня место усадьбы практически всё заросло. Лишь Святой ключ по-прежнему радует гостей холодной ключевой водой.

 

Напомню: в своих статьях мы уже рассказывали о дворянском роде Комаровских. Основателю этого рода генералу Евграфу Федотовичу Комаровскому в качестве приданного в 1802 году передаётся 13 имений в Костромской, Нижегородской, Орловской губерниях. Также дома в Москве и в Петербурге. Его тёща — действительная статская советница Алдотья Дмитриевна Цурикова была женщиной очень состоятельной и дальновидной. Сосватала 33-летнего генерала к Елизавете Цуриковой сестра графа — Анна Федотовна. «Как бы я желала, чтобы брат мой женился на девице Елизавете Цуриковой. Она хорошо воспитана и имеет прекрасное состояние». Вскоре состоялось сватовство генерала. «Получив удостоверение о будущем счастии», он попросил позволение у Императора вступить в брак. После свадьбы практичный Комаровский отправился осматривать деревни жены своей, которые нашёл в плачевном и запущенном состоянии. Евграф Федотович принимает решение выделить деньги на строительство, ремонты имений, разбивку садов, парков, строительство лазаретов. Именно после его посещения Кудрявецкая дача Комаровских принимает ухоженный вид. Появляется парк, пруд с купальней, строится винное предприятие, идет работа по улучшению дорог.

 

В своей браке Евграф Федотович был очень счастлив. Любовью и преданностью женщины, на которой он женился, была согрета вся его жизнь. Замечательное будущее было уготовано детям и внукам Комаровских, которые оставили большой след не только в русской истории, но и в культуре нашей страны.

 

Старший сын Егор Евграфович, его дети и внуки

 

Егор Евграфович Комаровский — надворный советник, цензор Петербургского комитета иностранной цензуры был знаком с Александром Сергеевичем Пушкиным.

 

Его дочь Анна Егоровна — гофмейстрина Великой княгини Александры Иосифивны. Сын Владимир — полковник, адъютант Великого князя Константина Николаевича. Дмитрий Егорович — генерал-майор. Алексей Егорович — действительный статский советник.

 

У Алексея Егоровича Комаровского было три сына — Владимир, Юрий и Василий. Особого внимания заслуживает Василий Алексеевич Комаровский (1881–1914) — поэт, переводчик, художник серебряного века. С 1906 года проживал в Царском Селе. Часами просиживал на скамеечке, глядя в звёздное небо и монотонно бормоча стихи. Днем любил бродить с тростью в руке, одаривая гривенниками местных бродяг. С рождения Василий Алексеевич был наделён тяжким недугом со стороны матери. Он страдал тяжелой формой эпилепсии. Проживал в Царском Селе с тётушкой Любовью Егоровной, находился под постоянным её присмотром. Был близким другом Ахматовой, Гумилева, Мандельштама. Глубокая вера в Бога не позволила Василию Алексеевичу покончить жизнь самоубийством, к которому он стремился. Но жизнь его была недолгой. Он умер от разрыва сердца, трагически восприняв весть о начале Первой мировой войны. Похоронен Василий Алексеевич в Москве на кладбище Донского монастыря. Могила его не сохранилась, но есть более ценный памятник — сборник его стихов и рассказов под названием «Первая пристань». Он был опубликован впервые в 1912 году, переиздан в 2002, 2006 годах.

 

Анна Евграфовна Комаровская (1806–1872). Имела переписку с женами декабристов. В её архиве хранился альбом с рисунками, стихами, автографами А. С. Пушкина. В 1827 году вышла замуж за генерал-адьютанта Сергея Павловича Шипова, который стал впоследствии военным генерал-губернатором Казани.

 

Почти одновременно в 1813 году умирают от детской болезни два сына генерала Комаровского Евграфа Федотовича Александр и Владимир.

 

Павел Евграфович Комаровский родился в 1812 году.

 

Закончил школу гвардейских прапорщиков. Именно он подписывает Уставную грамоту по Кудрявецкому имению в 1862 году. Его сын Евграф Павлович был предводитель Тульского Дворянского Собрания. Являлся походным атаманом центрального округа Резервного казачьего войска в составе Всевеликого войска Донского. По мнению историков, именно Евграф Павлович является последним владельцем имений Комаровских в Орловской губернии.

 

Алексей Евграфович Комаровский — главный хранитель Московской оружейной палаты.

 

Леонид Алексеевич, сын Алексея Евграфовича, был выдающимся юристом. Магистр международного права, доктор международного права. Гласный Московской городской Думы. Член Гаагской палаты третейского суда.

 

Очень интересна судьба его брата Владимира Алексеевича Комаровского. Родился в 1883 году в Петербурге. Окончил Санкт-Петербургский университет. Реставратор, художник-иконописец, искусствовед, специалист по древнерусскому искусству. По старинным образцам Владимир Алексеевич изучал технологию иконописи. Его работы-иконостасы в храмах во имя преподобного Сергия Радонежского в Тульской губернии на Куликовом поле. В 1918–1919 годах он пишет большую икону Донской Божией Матери. Эта икона сегодня хранится в нижнем Покровском храме Донского монастыря и является лучшим образцом русской иконописи. В эти же года Владимир Алексеевич работает учителем рисования в сельской школе.

 

Художник Комаровский прошёл по ссылкам и лагерям. Впервые был арестован в 1922 году в доме графа В. А. Михалкова, заключён в Бутырскую тюрьму на 2 месяца. Затем жил в Сергиевом Пасаде, работая искусствоведом. Второй арест произошел в 1925 году, затем последовала ссылка в Тюменскую область. Освобождён в 1928 году. Затем состоялись ещё три ареста и расстрел на Бутовском полигоне в 1937 году. Не избежал такой же участи и его сын Алексей Владимирович, который прошёл через ссылки и тюрьмы. Умер в Вильнюсе в 1988 году.

 

Судьбы у Комаровских разные. Но все Комаровские служили Отечеству верой и правдой. Прах многих Комаровских покоится на кладбище Донского монастыря, сельском кладбище села Городища, что в Орловской области. Там в выстроенном собственноличном склепе покоился прах основателя династии Комаровских Евграфа Федотовича, там же была похоронена и его жена Елизавета Егоровна, на три года пережившая мужа. Но в 1918 году имение и храм были разрушены. Фамильный склеп Комаровских уничтожен.

 

Старожилы говорят, что и на нашем Кудрявецком старом сельском кладбище, которому более 350 лет, были красивые склепы. Сейчас там можно найти только старые надгробные плиты. Может быть, и в нашей земле покоится кто-нибудь из Комаровских? Как знать…

 

Елена Гусакова,
с. Кудрявец.

http://hvastovichi.ru/brexunok/people/164-komarovskie

---

 О Василии Комаровском

Читая биобиблиографические словари, энциклопедии, антологии, иногда диву даёшься: какими мотивами руководствуются их авторы и составители, включая одни имена и игнорируя другие, казалось бы, «равноценные»? А зачастую и более значимые, если принять во внимание проверку временем.

Имя поэта серебряного века Василия Комаровского есть в дополнительном томе Краткой литературной энциклопедии, но сведения о нём настолько скудны, что составить сколько-нибудь чёткое представление об авторе невозможно, тем более что его стихи не включались в такие «многоимённые» сборники, как «Поэзия конца XIX – начала XX века. Дооктябрьский период», «Три века русской поэзии», не говоря уж о менее фундаментальных изданиях, куда и Борис Пастернак с Сергеем Есениным не всегда удостаивались чести входить.

А ведь Василий Комаровский был известен и как переводчик Бодлера, Китса. Как об оригинальном поэте, о нём писал Николай Гумилёв. Рецензируя сборник Комаровского «Первая пристань», он отмечал в стихах глубину мысли и значительность формы стиха, называя «Первую пристань» книгой, написанной мастером: «Книга, очевидно, не имела успеха, и это возбуждает горькие мысли. Как наша критика, столь снисходительная ко всему без разбору... отвернулась от этой книги – не обещаний... а достижений десятилетней творческой работы несомненного поэта?».

По мере роста внимания к литературе серебряного века, всё больше узнаём мы новых имён. И вот, наконец, в многотомном Биобиблиографическом словаре (научное издательство «Большая Российская энциклопедия») нашлось место и для Василия Комаровского. Правда, ко времени выхода третьего тома словаря (1994 год), в котором значится Комаровский, его имя уже вышло из небытия: в сборнике «Сонет серебряного века», выпущенном в 1990 году издательством «Правда», творчество этого поэта представлено десятью сонетами.

По сведениям, почерпнутым из Биобиблиографического словаря, род Комаровских кровно связан с князьями и графами Веневитиновыми, Соллогубами, Гагариными, Муравьёвыми. Прадед поэта Евграф Федотович – переводчик, мемуарист. Его «Записки», выходившие в книге «Русские мемуары» в 1989 году и отдельным изданием в 1990-м, в основе своей – автобиографические. Он служил при дворе Екатерины II, был адъютантом великого князя Константина, генерал-адъютантом Александра I. Дед Василия Комаровского Егор Евграфович тоже занимался писательским трудом, но его работа об историко-философских и религиозных исканиях осталась незаконченной.

Отец поэта - Алексей Егорович – был действительным статским советником, шталмейстером императорского двора, имел графский титул. Мать – Александра Васильевна – урождённая графиня Безобразова. Связи этой семьи с великими именами огромны. Сестра отца – Анна Егоровна Комаровская – была дружна с Ф. М. Достоевским в последнее десятилетие его жизни. А в одном из частных писем Василий Комаровский приводит записанный с её слов рассказ своего деда о встрече в книжном магазине на Невском проспекте с А. С. Пушкиным за несколько дней до трагической смерти великого поэта, который просил Е. Е. Комаровского «указать ему какую-нибудь книгу о дуэли»...

Василий Комаровский родился в имении Ракша Моршанского уезда Тамбовской губернии (по другим данным – в Москве) в дворянской семье. Детство провёл в ракшинском имении деда. Окончил Александровский лицей, учился на юридическом факультете Петербургского университета, потом перешёл на историко-филологический, переводил Ш. Бодлера, Дж. Китса, печатался в альманахе «Аполлон». Последние годы жил в Царском Селе. Вместе с братом – художником Владимиром Комаровским – не раз бывал в Ракше Моршанского уезда, посвятил родным местам стихи и поэму «Ракша». При жизни издана единственная книга «Первая пристань» (1913). Известны хвалебные отзывы о произведениях Комаровского А. Ахматовой, Н. Пунина, Н. Гумилёва, Дм. Святополка-Мирского, Г. Адамовича.

Достаточно внимания уделено В. Комаровскому в книге «Воспоминания о серебряном веке» (Москва, «Республика», 1993). Именно в ней есть упоминание о связи поэта с Тамбовским краем, что и послужило толчком к дальнейшим поискам материалов о жизни и творчестве Комаровского.

В указанной книге, в комментариях к статье литературного критика Дмитрия Святополка-Мирского «Памяти гр. В. А. Комаровского» о нём сказано: «Биографических подробностей известно немного. Детство прошло в Тамбовской губернии, затем Петербург...». Это даёт основание предположить, что и родился поэт на Тамбовщине. Дальнейшие литературные поиски и находки укрепили это предположение.

Современники писали о Василии Комаровском как о незаурядной личности, что видно по его стихам и прозе, которая в большинстве своём осталась неопубликованной.

«Те, кто знает Комаровского по его стихам, - писал Святополк-Мирский, - стихам утончённым и очень насыщенным, но на вкус иных неприятно пряным, не могут составить себе понятие об удивительной привлекательности его самого. Та свободная, странно свободная искра, которая так причудливо-необъяснимо и бесцельно горела во всём его существе – в его круглой, коротко остриженной голове, круглом красном лице и сутулом, крепком широкоплечем, несколько сгорбленном корпусе, - эта искра только отчасти освещает его стихи... Стихи его, конечно, стоят внимательного отношения, переиздания и изучения. Иные из них... должны войти в обиход хрестоматийный. Но мне кажется, что самый прямой путь к его единственному очарованию для тех, кто не знал и хотел бы узнать его живую личность, - этот путь идёт скорее через его прозу. Проза его стоит совсем особняком во всей русской литературе, да, вероятно, и в европейской...».

Не менее яркий портрет Василия Комаровского даёт Н. Пунин: «Он был необыкновенен – этот весёлый иронист и романтик, высокий, широкоплечий, сутуловатый, одиноко бродивший по Царскосельскому парку с тростью и завёрнутыми брюками. Он врывался в нашу жизнь, внося каждый раз тревогу, смятение, страх – мысль о бессмертной ночи, о планетах, о глубине земли, где переливаются густые писательские соки, о тёмной глубине души, откуда вырастало его искусство, неожиданное, растрёпанное, полное какой-то настойчивой воли и смятенного величия... Искусство было его колыбелью и его жизнью»...

Н. Пунин в своих заметках о Комаровском приводит вот это его стихотворение, написанное в 1911 году:

 

Над городом гранитным и старинным

Сияла ночь – Первоначальный дым.

Почила ночь над этим пиром винным,

Над этим пиром, огненно-седым.

Почила Мать. Где перелётом жадным

Слетали сны на брачный кипарис, –

Она струилась в Царстве Семиградном

В сиянье ледяных и тёмных риз.

И сын её. Но мудрости могильной

Вкусивший тлен. И радость звонких жал?

Я трепетал, могущий и бессильный,

Я трепетал, и пел, и трепетал.

 

«Другого образца русской поэзии, - продолжал критик, - где было бы столько смятенного величия и безумия, я не знал... и я не узнаю больше! Смерть сделала каменной руку, оборвала жизнь, расцвета которой мы ждали с таким вниманием... Живому и прекрасному гению – бессмертие, товарищу – нашу благодарность, другу – нашу человеческую скорбь».

Некоторые эпизоды, указывающие на связь Василия Комаровского с Тамбовским краем, удалось найти в журнале «Наше наследие» (№ 29 - 30, 1994 год), где помещены воспоминания Ю. А. Олсуфьева «Из недавнего прошлого одной усадьбы». Речь идёт о родовой усадьбе Олсуфьевых в Тульской губернии. Несколько раз упоминаются Комаровские: Василий – поэт, и его брат Владимир – художник, с которыми Олсуфьевы поддерживали дружеские отношения, равно как и с известным иконописцем Дмитрием Стеллецким, тоже, кстати, связанным с Тамбовской губернией.

Братья Комаровские были частыми гостями в усадьбе Олсуфьевых Красные Буйцы в Епифановском уезде Тульской губернии. Сами они владели старинным имением Ракша в Моршанском уезде Тамбовской губернии, принадлежавшим раньше их деду по материнской линии Василию Григорьевичу Безобразову.

Воспоминания Олсуфьева снабжены фотоиллюстрациями. На одной из фотографий запечатлена группа людей, сидящих за накрытым столом. Подпись: «В имении Комаровских Ракша (Моршанского уезда Тамбовской губернии). Слева направо: Д. С. Стеллецкий, С. В. Олсуфьева, С. П. Мансуров, Ю. А. Олсуфьев, Вл. А. Комаровский. Июль, 1912».

Из неизвестных имён здесь: С. В. Олсуфьева – жена Юрия Александровича, автора воспоминаний, и С. П. Мансуров – художник, остальные уже упоминались.

Давая подробные описания комнат собственной усадьбы, Олсуфьев говорит о многочисленных картинах, в том числе и созданных Вл. Комаровским и Д. Стеллецким: «Над комодом стояла большая икона Знамения, написанная Д. С. Стеллецким для строившейся тогда Куликовской церкви...»; «...два маленьких этюда... были подарены нам Стеллецким в 1912 году в Ракше у Комаровских, где Дмитрий Семёнович вместе с Комаровским тогда писали иконостас для Куликовской церкви...».

На более ранней фотографии (1904 год) в петербургском доме Олсуфьевых на Фонтанке вместе с хозяевами запечатлены оба брата Комаровские.

Имя поэта Василия Комаровского упоминается в «Петербургских зимах» Георгия Иванова. И хоть критики предупреждают, что доверять автору мемуаров нельзя, ибо они далеки от документальности, тем не менее, сведения о своём современнике Иванов даёт интересные, дополняющие характеристику неординарной личности Василия Комаровского новыми штрихами, дающими возможность лучше понять его творчество.

Речь в эпизоде, касающемся Комаровского, идёт о том, что Гумилёв, Ахматова, Городецкий, Мандельштам и сам автор «Петербургских зим» после какого-то вечера оказались на Царскосельском вокзале и решили поехать в Царское Село посмотреть на скамейку, где любил сидеть Иннокентий Анненский. На скамейке, засыпанной снегом, они увидели человека, читающего вслух стихи.

«На минуту становится жутко, - а ну, как... Но нет, это не призрак Анненского. Сидящий оборачивается на наши шаги. Гумилёв подходит к нему, всматривается...

- Василий Алексеевич, - вы?.. Я не узнал было. Господа, позвольте вас познакомить...

Человек грузно подымается и пожимает нам руки. И рекомендуется:

- Комаровский.

У него низкий, сиплый голос, какой-то деревянный, без интонаций. И рукопожатие тоже деревянное, как у автомата. Кажется, он ничуть не удивлён встрече.

- Приехали на скамейку посмотреть. Да, да – та самая. Я часто здесь сижу... когда здоров. Здесь хорошее место, тихое, глухое. Даже и днём редко кто заходит...

- Как же вам не страшно сидеть здесь по ночам одному? – вмешиваюсь я в разговор.

Комаровский оборачивается ко мне и улыбается. Свет фонаря падает на его лицо. Лицо круглое, “обыкновенное”, - такие бывают немцы-коммерсанты средней руки. Во всю щёку румянец. И что-то деревянное в лице и улыбке.

- Нет, когда я здоров, мне ничего не страшно. Кроме мысли, что болезнь вернётся...

- Болезнь вернётся? – повторяю я машинально...

- Да, - говорит он, - болезнь. Сумасшествие. Вот, Николай Степанович знает. Сейчас у меня “просветление”, вот я и гуляю. А вообще я больше в больнице живу.

И, не меняя голоса, продолжает:

- Если вы, господа, не торопитесь, - вот мой дом, выпьем чаю, почитаем стихи...».

Уже в доме Комаровского Георгий Иванов продолжает «рисовать» портрет хозяина:

«Комаровский внимательно слушает наши стихи. Потом читает свои.

Он сидит в глубоком кресле, широко расставив ноги в толстых американских башмаках. Его редкие волосы аккуратно расчёсаны...

... Это совершенно больной человек. Такой больной, что доктора разводят руками – как он ещё живёт. Его сердце так слабо, что малейшее волнение может стать роковым. От неожиданного шума, от вида крови, от всякого пустяка с Комаровским делается обморок. А с обмороком, нередко, возвращается “то”... Он обречён на скорую смерть – и знает это.

Его единственное страстное желание - побывать в Италии – так же для него неосуществимо, как путешествие на Марс. И он утешается, читая целыми днями путеводители и описания, давно изученные наизусть. И пишет:

 

Иду неспешною походкою

И камешек кладу в карман

Там, где над новою находкою

Счастливый плакал Винкельман...

 

Его поэзия блистательна и холодна. Должно быть, это самые блистательные и самые “ледяные” русские стихи...».

«...Это 1914 год, февраль или март. Комаровский говорит о своих планах на осень. Доктора надеются... Если не будет припадка... Поездка в Италию...».

А через несколько месяцев «он развернул газету, прочёл, что война объявлена, и упал. Сначала думали – обморок. Нет, оказалось, не обморок, а смерть». *

Редактор журнала «Аполлон» Сергей Маковский в воспоминаниях «На Парнасе серебряного века» называет рассказ Георгия Иванова о встрече с Комаровским на «скамейке Анненского» чистой выдумкой. Но что гадать: выдумка это или нет? По крайней мере, воспроизведена эпоха, в которой жил и писал стихи Василий Комаровский.

Кроме Н. Гумилёва, Д. Святополка-Мирского, Н. Пунина, Г. Иванова, С. Маковского, о поэте Комаровском писали Э. Гольдербах, Г. Адамович. По свидетельству последнего, незадолго до своего ареста Гумилёв говорил ему: «Единственный подлинный великий поэт среди символистов – Комаровский».

Анна Ахматова посвятила Комаровскому стихи: «В последний раз мы встретились тогда...» и «Ответ», которые и были ответом на его посвящения. Первое стихотворение, обращённое к Ахматовой, было опубликовано в журнале «Аполлон» (№ 8 за 1913 год):

 

Видел тебя красивой лишь раз.

Как дымное море,

Сини глаза. Счастливо лицо.

Печальна походка.

Май в то время зацвёл,

И воздух светом и солью

Был растворён. Сияла Нева.

Теплом и весною

Робкою грудью

Усталые люди дышали.

Ты была влюблена,

Повинуясь властному солнцу,

И ждала -

А сердце, сгорая, пело надеждой.

Я же, случайно увидев только завесу,

Помню тот день.

Тебя ли знаю и помню?

Или это лишь молодость –

Общая чаша?

 

Анна Ахматова ответила в январе 1914 года:

 

В последний раз мы встретились тогда

На набережной, где всегда встречались.

Была в Неве высокая вода,

И наводненья в городе боялись.

Он говорил о лете и о том,

Что быть поэтом женщине – нелепость.

Как я запомнила высокий царский дом

И Петропавловскую крепость!

Затем, что воздух был совсем не наш,

А как подарок Божий – так чудесен.

И в этот час была мне отдана

Последняя из всех безумных песен.

 

Когда в марте 1914 года вышел сборник Ахматовой «Чётки», Комаровский написал ей поздравительные стихи:

 

В полуночи, осыпанной золою,

В условии сердечной тесноты,

Над тёмною и серою землёю

Вам эвкалипт раскрыл свои цветы.

И утренней порой голубоокой

Тоской весны ещё некрепкий ствол,

Он нежностью, исторгнутой жестоко,

Среди камней недоумённо цвёл.

Вот славы день. Искусно или больно

Перед людьми разбито на куски

И что взято рукою богомольно,

И что дано бесчувствием руки.

 

Очередное посвящение Комаровскому Ахматова так и назвала – «Ответ»:

Какие странные слова

Принёс мне тихий день апреля.

Ты знал: во мне ещё жива

Страстная, страшная неделя.

Я не слыхала звонов тех,

Что плавали в лазури чистой.

Семь дней звучал то медный смех,

То плач струился серебристый.

А я, закрыв лицо моё,

Как перед вечною разлукой,

Лежала и ждала её,

Ещё не названною мукой.

 

О неослабевающем с годами интересе Ахматовой к личности и творчеству Комаровского свидетельствуют следующие факты. В публикации Эммы Герштейн «Мандельштам в Воронеже» (журнал «Подъём», № 10, 1988 год) рассказывается о том, как Ахматова навестила Мандельштамов, и у них с ней познакомился литературовед С. Рудаков, написавший об этом своей жене 10 февраля 1936 года. Он упоминает, в частности, такой эпизод: заговорили о Василии Комаровском, и одновременно и Ахматова, и Рудаков процитировали строки из его стихотворения, после чего Ахматова сказала: «Да, знать Комаровского – это марка»...

И ещё: во «Втором посвящении» к своей «Поэме без героя», датированном 25 мая 1945 года, Анна Андреевна написала строки: «Сплю – мне снится молодость наша, / Та, ЕГО миновавшая чаша...», прозвучавшие, как эхо из прошлого, когда Василий Комаровский задавал в своём стихотворении вопрос: «Или это лишь молодость – общая чаша?».

Из хранившихся в архивах черновых тетрадей Анны Ахматовой известно, что она и в 1960-е годы продолжала работать над «Поэмой без героя». Решив взять к ней новый эпиграф, она по памяти записывает фразу из романа Василия Комаровского «До Цусимы», который слышала в чтении Д. Святополка-Мирского. Фраза такая: «Мне надо раньше лечь спать – я должна хорошо выглядеть на панихиде». Её произносит сестра героя романа, светская дама, узнавшая, что брат её умирает...

Безусловно, такое отношение лучших представителей поэзии серебряного века к своему современнику Василию Комаровскому не может не пробудить интереса в нас, живущих в крае, с которым он был связан корнями, ещё внимательнее вчитаться в его стихи. Они, право, стоят этого.

 

* * *

То летний жар, то солнца глаз пурпурный,

Тоска ветров и мокрый плен аллей,

И девушка в тоске своей скульптурной

В осенний серый день ещё милей.

Из чёрных урн смарагдовых полей

Бежит вода стремительно и бурно,

И был тяжёл ей лета пыл мишурный,

И ей бодрей бежать и веселей.

Над стонущей величественной медью

Бежит туман взволнованною твердью,

Верхушки лип зовут последний тлен.

 

 

* * *

 

Горели лета красные цветы,

Вино в стекле синело хрупко;

Из пламенеющего кубка

Я пил, покуда пела ты.

По осени трубит и молкнет рог.

Вокруг садов высокая ограда;

Как много их, бредущих вдоль дорог,

И никого из них не надо

Надменной горечи твоих вечерних кос.

Где ночью под ногой хрустит мороз

И зябнут дымные посевы,

Где мутных струй ночные перепевы;

Про коченеющую грусть

Моей любви – ты знаешь наизусть.

 

 

Из поэмы «Ракша»

 

В осенней сырости и в холоде зимы

Равно ещё стоят средь серой полутьмы

Шкапы, где спутаны и мысли, и форматы,

Дела военные и мирные трактаты;

Где замурованы, уснувшие вполне,

Макиавелли, Дант, и Байрон, и Вине.

Бывало, от возни, мальчишеского гама

Сюда я уходил, - Колумб, Васко да Гама, -

В новооткрытый сад и ядов и лекарств,

Где пыль моршанская легла над пылью царств.

 

В 1996 году в Ростове-на-Дону, в издательстве «Феникс» вышла книга «Русские сонеты», в которой наряду с другими известными поэтами опубликован Василий Комаровский: его десять сонетов, вошедшие в новый сборник, уже были напечатаны точно в таком же количестве и расположении в 1990 году в книге «Сонет серебряного века». В обоих изданиях указан год рождения Комаровского – 1880-й. Видимо, это ошибка, перекочевавшая из одного издания в другое. В Краткой литературной энциклопедии, новом издании Биобиблиографического словаря, в комментариях к воспоминаниям современников Комаровского, которые использованы в данном материале, дата рождения поэта – 1881 год.

 

 

*Умер Василий Комаровский 21 сентября 1914 года в Царском Селе.

 

 

Сочинения:

Комаровский В. А. Сонеты // Сонет серебряного века. – М., 1990. – С. 314 – 319.

 

Литература:

Краткая литературная энциклопедия. – М., 1978. – Т. 9 – С. 370.

Дорожкина В. Т. «Где пыль моршанская легла над пылью царств…» // Дорожкина В. Т. Неисчерпаемый серебряный век. – Тамбов, 1997. – С. 66 – 84.

Тамбовские даты-2001: библиографический календарь-справочник. – Тамбов, 2000. – С. 25 – 26.

Дорожкина В. Т., Полякова Л. В. Литературная жизнь Тамбовского края XVII – XXIвеков: справочник. – Тамбов, 2006. – С. 89.

http://odb.tamboff.ru/index.php?id=756&place=content