В 1985-87 годах я находился в спецкомандировке по оказанию интернациональной помощи в Народной Республике Ангола. Эскадрилья истребителей Миг-21 и эскадрилья штурмовиков Су-22, работу которых обеспечивал экипаж радиолокационной системы посадки, в котором я был военным советником, базировались на аэродроме аэропорта Yuri Gagarine в Намибе (Moçâmedes),
Фото Alexandre Soviético (Александр Бучнев) на аэродроме аэропорта «Yuri Gagarine» в Намибе (Moçâmedes), Ангола.
а военные советники и специалисты были расквартированы в основном в городских отелях «Вельвичия» и «Калахари»
Я жил в отеле «Вельвичия» на 5-м этаже в номере 401, окно и лоджия которого выходили на бухту порта Намибе
Вид с лоджии отеля «Вельвичия» на бухту порта Намибе (Moçâmedes):
У меня на лоджии была установлена артиллерийская буссоль, через окуляры которой я наблюдал за приходящими и встающими на рейд порта Намибе судами.
Здесь необходимо, видимо пояснить, что длительное нахождение вдали от родины в достаточно непростых условиях, без связи с родными и близкими, делали каждую встречу с прибывшими с родины людьми настоящим праздником. Поэтому, завидев на рейде судно с красным флагом, я тут же связывался с лоцманом порта Намибе немцем из Ростока Ральфом (с которым крепко сдружился после того, как отремонтировал его сломанную после неудачного катания на большой волне доску для серфинга, склеив её эпоксидным клеем), и узнавал у него какое судно пришло и когда он его планирует провести к причалу под разгрузку.
И как только очередное судно швартовалось, я тут же ехал в порт и радость встречи с соотечественниками трудно передать словами. Моряки щедро делились с нами черным хлебом, селедкой и водкой, а мы в свою очередь бананами, цитрусовыми, манго и прочими дарами местной природы,
Радист ангольского каботажного судна «Engels» Владимир Евдокимов со связкой привезенных мной бананов.
вывозили экипажи в нашу знаменитую баню с уникальной парилкой, устраивали волейбольные турниры между судовой командой и нашей сборной по волейболу. А ещё из радиорубки судна можно было поговорить по радиотелефону с родными и близкими, оставшимися на далекой родине. Помню, что большой популярностью у советских моряков пользовались рога обыкновенных местных коров, которые отличались от рогов наших коров очень большим размером. Я просто мешками возил их с бойни на пароходы, где моряки их отмывали, а затем во время долгого перехода домой в Союз, тщательно шлифовали осколками стекла, превращая в шикарные сувениры!
В общем, на советских и ангольских судах с советскими экипажами мы были частыми гостями. Это была крепкая дружба, которая продолжается до сих пор.
И вот в первых числах июня 1986 года на рейде появилось наше советское судно – универсальный сухогруз Черноморского морского пароходства «Капитан Чирков», а вскоре на рейд встало кубинское судно «Habana», которое привезло оружие и боеприпасы для контингента кубинских войск, помогавших Анголе в войне с вооруженными группировками UNITA и юаровскими войсками и диверсионными группами. У причала порта в это время разгружались какие-то два судна – по-моему сухогрузы из Италии и Греции – сейчас уже точно не помню; помню только, что разгрузка шла очень медленно(!) На мой вопрос когда же «Капитан Чирков» будет пришвартован к причалу, лоцман Ральф невразумительно отвечал, что капитан порта Намибе никак не может ускорить разгрузку, так как возникла непредвиденная проблема с одним из крановщиков портового крана(!)
И ситуация не менялась вплоть до 5-го июня, когда к стоящим на рейде судам присоединилось ещё одно судно Черноморского пароходства - «Капитан Вислобоков», которое как и предыдущие суда привезло оружие и боеприпасы для предстоящей военной операции вооруженных Сил Анголы на юге страны в районе Менонге и Куито-Куанавале, а также для вооруженных отрядов СВАПО и Африканского Национального Конгресса, которые действовали на территории Намибии, а базы имели на юге Анголы.
Но как только подошел «Капитан Вислобоков» капитан порта тут же дал «добро» лоцману Ральфу на проводку всех трех судов к причалу и вечером 5-го июня они благополучно пришвартовались у 750-метрового причала порта Намибе: сначала «Habana», потом «Капитан Чирков», а за ним «Капитан Вислобоков», почти так, как на этом снимке.
Снимок причала порта Намибе (Moçâmedes).
Этим вечером я не поехал к морякам – швартовка, судовые хлопоты – не до меня: решил отложить радостную встречу на следующий день. Кто бы знал! Утром я как обычно проснулся в 4 часа утра и стал собираться на аэродром – предстояло обеспечить тренировочные полеты ангольских летчиков. И вот в начале 5-го (на часы я, естественно не смотрел) когда я брился в ванной комнате, раздался очень сильный взрыв. Надо сказать, что оконные рамы в отеле «Вельвичия» были очень мощные, из красного дерева с толстыми стеклами. Они задрожали, но выдержали. Я выскочил из ванны на лоджию и в это время раздалась ещё серия взрывов – уже в районе Sako Mar, где находилось нефтехранилище «Sonangol» и оттуда стал подниматься густой черный дым
Добриваться я не стал, тем более что свет погас – отключилось электричество, быстро взял автомат и поехал на своем автомобиле УАЗ-452 в отель «Калахари», где старший группы советских военных советников и специалистов Николай Адонин уже собрал всю группу. Не успел я отъехать от отеля «Вельвичия», как в порту раздались ещё взрывы и я помчался на всей скорости, которую только мог развить мой автомобиль. На совещании в отеле «Калахари» выяснилось, что произошла диверсия в порту Намибе, на нефтехранилище «Sonangol» и на железнодорожной ветке Намибе-Лубанго, а также подорваны 5 опор линии электропередачи. Когда я приехал в порт, то моему взору открылась следующая картина: все три судна сильно осели – вода была гораздо выше ватерлинии – и наклонились «от причала».
Экипажи судов завели дополнительные швартовы и с помощью судовых лебедок пытались изменить крен, наклонив суда «к причалу». И это им удалось.
А капитан порта носился, как ненормальный от одного судно к другому и требовал, чтобы капитаны судов немедленно отдали швартовы и отошли от причала(!) К роли капитана порта во всей этой истории я ещё вернусь, а пока хочу отметить хладнокровие не только капитанов советских судов М.С. Галимова и Н.И. Винокура, но и экипажей обоих судов. После взрыва на теплоходе «Капитан Вислобоков» часть команды теплохода «Капитан Чирков» прибыли на терпящее бедствие судно и стали бороться вместе экипажем судна за живучесть корабля. Однако, когда прогремели взрывы на теплоходе «Капитан Чирков» они были вынуждены вернуться, чтобы спасать уже своё судно. Общая площадь пробоин на каждом судне составила порядка 24 кв.м. – три дыры по 8 кв.м. На теплоходе «Капитан Чирков» в результате взрыва были затоплены два трюма, машинное отделение и тоннель гребного вала на теплоходе «Капитан Вислобоков» затопило машинное отделение и четыре трюма. К чести капитанов советских судов они категорически отказались выполнить неправомерные требования капитана порта Намибе и тем самым спасли свои суда. Капитан кубинского судна «Habana» выполнил указание капитана порта Намибе и после того как судно отдало швартовы и только стало отходить от причала, оно легло на левый борт и примерно в 10 часов утра затонуло прямо у причала, блокировав его надолго(!).
Фото кубинского судна «Habana», подорванного и затонувшего у причала порта Намибе 6 июня 1986 года.
Советский военный специалист зенитно-ракетного комплекса ЗРК С-125 «Печора» Евгений Денисенко, дежуривший в это утро по миссии зенитно-ракетных войск в Намибе вспоминает, что что прибывшие в миссию представители с советских судов попросили срочно связаться по рации с советским военным представительством в столице Анголы Луанде с тем, чтобы попросить содействия в разрешении чрезвычайной ситуации. Переговоры по радиосвязи в этот день по его свидетельству велись на жуткой смеси португальского и русского языка, обильно сдобренной русской ненормативной лексикой.
По команде из Москвы корабли 30-й эскадры Северного Флота ВМФ СССР, несшие БС у берегов Анголы, были по тревоге направлены в порт Намибе (Moçâmedes). Первым прибыл БПК «Стройный». Он встал на якорь у входа в бухту с тем, чтобы предотвратить повторное проникновение подводных диверсантов в акваторию порта. Его личный состав сразу же принял активное участие в обеспечении безопасности поврежденных взрывами судов: вельботы доставляли на берег группы матросов, которые осуществляли патрулирование причала и территории порта; на поврежденные суда также были высажены группы с запасом ручных гранат и для предотвращения возможной повторной диверсии матросы ходили по палубам вдоль наружного борта от одного ящика с гранатами к другому и, выдернув чеку, бросали гранату в воду.
Мой друг Александр Подосёнов(на фото), проходивший службу на ПМ-64, который в это время стоял на рейде порта Луанда, вспоминает, что 6 июня 1986 года на корабле была объявлена боевая тревога и через час их корабль взял курс на Намибе (Moçâmedes),
По прибытии ПМ-64(на фото ниже) в порт Намибе личный состав плавмастерской не только подключился к обеспечению безопасности, но и в дальнейшем принял самое участие в заведении пластырей и заделке пробоин, в откачке воды и бетонировании демпферных подушек, о которых я расскажу чуть позже.
Офицерский состав ПМ-64:
Из Луанды сообщили, что в порт Намибе вылетел заместитель министра морского флота Б.А.Юницын и группа боевых пловцов по борьбе с ПДСС (подводными диверсионными силами и средствами). Вечером 8-го июня мы уже встретили их в аэропорту «Yuri Gagarine» и доставили в морской порт Намибе (Moçâmedes), Как я помню, группа состояла из шести человек: старшим у них был капитан 2-го ранга Юрий (фамилию уже не помню – украинская какая-то: то ли Кличко, то ли Пличко – вобщем «хохол»).
А бойцы были интересные ребята: я на правах хозяина решил их подбодрить и когда вез их с аэродрома в порт сказал что-то типа: «ну хоть покупаетесь здесь в водах теплой Атлантики….» на что что мне два бойца переглянувшись процедили сквозь зубы: «Спасибо за гостеприимство, конечно, но мы только что в Эфиопии накупались «выше крыши»! но быстро осеклись под строгим взглядом командира и в дальнейшем всё больше помалкивали. Двое других в группе по-моему были мичманы - видавшие виды настоящие «морские котики», которые «порвут и фамилии не спросят», ну а шестой – самый крутой спец по подводным взрывным устройствам. Он к группе, как я понял, был прикомандирован из какого-то ведомства в Москве. Я вообще от него ни одного слова за все время не слышал (может он и немой был, хотя вряд ли). Утром следующего дня они уже совершили свое первое погружение и обследовали корпуса обоих советских судов.
Результат был неутешительный: мало того, что в каждом корпусе зияло по три отверстия от взрывов мин размером больше чем 2 на 2 метра , так ещё на каждом судне висело по одной неразорвавшейся мине (!) Командование Черноморского Флота СССР, исходя из указаний политического руководства страны, поставило группе боевых плавцов Черноморского Флота задачу не только спасти суда, предотвратив взрывы несработавших мин, но и «найти автора», определив страну-производителя адских машинок. И началась РАБОТА!
Прежде, чем начать откачку воды из трюмов судов необходимо было заварить пробоины в корпусах судов. А производить подводные сварочные работы на корпусах судов, на которых висит по неразорвавшейся мине…Да и разгружать портовым краном по 12 тысяч тонн боеприпасов с каждого судна, на котором висит по неразорвавшейся мине сомнительное удовольствие….
И вот тут большую помощь оказали моряки ПМ-64. В помощь боевым пловцам была выделена группа водолазов-специалистов по подводному ремонту судов: мичман Аксенов, старшина Степаненко и ещё один матрос, фамилию которого мне пока уточнить не удалось.
На фото команда МП-64
Степаненко раньше служил в подразделении подводных боевых пловцов, где ему приходилось принимать участие в подобных рискованных мероприятиях: они быстро нашли с Юрием общий язык, обсудили и составили подробный план действий и принялись за дело.
Само собой разумеется, что мы не могли оставаться в стороне, когда у наших друзей случилась беда: мы «потеснились» и все члены экипажей советских судов были размещены в домах, где проживали советские специалисты, работающие по контрактам в Намибе; основную часть моряков приняли мостостроители и разместили в своей большой вилле на набережной, часть приняли в отели потеснившись мы - военные советники и специалисты ВВС. К этому времени в порт пришли рижский спасатель «Гордый» (капитан А.Плаксин) и черноморский спасатель «Ягуар» (капитан Ю.Богун).
Они откачивали воду из трюмов наших судов, а спецы по подводной сварке рискуя своей (и нашими!) жизнями начали накладывать пластыри и заваривать пробоины. Через двое суток пробоины были заварены, воду из трюмов откачали, а примерно ещё через двое суток разгрузили все боеприпасы, которые привезли советские сухогрузы. Только теперь «город мог спать спокойно». Трудно представить, что осталось от порта и города, если бы сдетонировали боеприпасы по эквиваленту превышающие бомбу, сброшенную на Хиросиму!
И вот тогда в дело вступила группа Юрия: ребята погружались по три раза в день, собрали все останки взорвавшихся мин и оценили состояние неразорвавшихся. Оценив все полученные данные и посоветовавшись со спецом-взрывником Юрий решил попытаться сбить неразорвавшеюся мину «контр-взрывом». Для того, чтобы свести к минимуму возможные повреждения корпуса судна на случай неудачи было решено залить из бетона большую демпферную подушку. Цемент привезли наши мостостроители, а приготовлением бетона и заливкой подушек занялся экипаж ПМ-64. Рассчитали и установили «контр-мину» эквивалентом около 40 граммов. Бахх! Удача! Мину сорвало контр-взрывом и она сработала уже на дне, не причинив вреда судну «Капитан Вислобоков».
На фотографии запечатлен момент взрыва мины, сбитой контр-взрывом с корпуса теплохода «Капитан Вислобоков».
Осталась мина на судне «Капитан Чирков». Командование настаивало на снятии мины не только без повреждения судна (это понятно!), но и с сохранением самого взрывного устройства с целью определения его национальной принадлежности, так сказать. Как говорят в России: «Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается». Прошло больше месяца, прежде чем удалось обезвредить мину на судне «Капитан Чирков».
Свой посильный вклад и помощь экипажам пострадавших судов оказывали и советские моряки, работавшие на ангольских каботажных судах «Karl Marx» и «Engels». Они также, как и мы снабжали продуктами экипажи пострадавших советских судов.
Сейчас это уже не важно, да и вряд ли кто подтвердит, но я был одним из тех, кто предложил попробовать «отлепить» мину от корпуса судна, прикрепив к ней линь (веревку, шпагат). В конце концов может «коллективный разум» возобладал (что редко случается !), но мину удалось отлепить от судна и утащить на веревке катером на безлюдный пляж. Дальше над ней «колдовали» Юрий и молчаливый спец-взрывотехник: Юра потом за товарищеским ужином рассказывал, что они тремя последовательными микровзрывами «разобрали» её, сняв сначала пенопластовую «плавучую» оболочку, затем вскрыли титановую (с обозначением DD-13), и в конце концов добрались до начинки, состоявшей из печатной платы и электродвигателя: все детали японского, английского и голландского производства. Самое смешное, что взрыватель не сработал из-за загустевшей смазки: в Намибе в это время была «зима» и температура воздуха бывало опускалась ниже плюс 18 градусов по Цельсию (!) Потом «Капитан Чирков» после небольшого ремонта в Луанде, где провели промывку всех его механизмов и агрегатов, 27 августа вернулся в Одессу. После окончательного ремонта он вновь встал в строй и даже совершал рейсы в Анголу, но уже без происшествий. В дальнейшем он был переименован в «IRENE 5» , а затем в 1998 году списан. «Капитан Вислобоков», получивший более значительные повреждения, исправление которых было признано экономически не целесообразным, отправился в Испанию «на иголки», то-бишь на металлолом.
В конце 1988 года прибывшая с Кубы команда водолазов-спасателей начала работы по подъему своего судна «Habana». Где-то в апреле 1989 года работы были завершены и после того, как судно вывели на буксире в бухту Намибе на большую глубину и подорвали оставшиеся в трюмах 162-мм снаряды, «Habana» была затоплена.
Одно судно из числа анголольских каботажных пароходов с советскими экипажами «Karl Marx» ныне обрело свой покой на кладбище кораблей в окрестностях Луанды. Его фото (как и фото отеля «Калахари») мне прислал работающий ныне в Анголе мой друг Игорь Нарчук.
«Karl Marx» на кладбище кораблей в окрестностях Луанды, Ангола.
Вот такая история. А теперь я всё-таки хотел бы вернуться к роли во всей этой истории капитана порта Намибе и его возможных пособников. У меня сформировалась твердая уверенность в его причастности к тем давним событиям. И я подтверждаю это следующими фактами:
1. Капитан порта держал два судна на рейде (чего раньше никогда не было !) до тех пор, пока не подошло третье и пока юаровские боевые пловцы не произвели минирование всех трех судов.
2. Обстрел нефтехранилища «Sonangol» было произведено из гранатометов советского производства «РПГ-5», которые юаровские боевые пловцы наверняка не тащили с собой под водой почти 5 километров, а получили их от «сообщников» уже выйдя на сушу и только установили на них часовые механизмы и самоликвидаторы. И ещё информация к размышлению, не знаю поймете ли меня: у Владимира Высоцкого есть песня «Но был один, который не стрелял»!
Так вот: не считая кубинского судна «Habana» на каждом советском судне не сработало по одной мине, и не выстрелил один из пяти гранатометов, нацеленных на нефтехранилище «Sonangol». Что-то подозрительно высокий процент отказа для таких профи, как элита спецназа ЮАР! Не находите? Про то, что не был взорван (как было запланировано) железнодорожный мост я уже не говорю. Может быть «им» есть смысл начать новое, «внутреннее» расследование и поискать русских агентов в рядах юаровского спецназа? А? (Шутка!)
Теперь несколько слов об итогах.
Оценок верховного командования ВС СССР данного случая мне слышать не доводилось, за исключением того, что мне известно о награждении орденами и медалями всех членов группы советских боевых пловцов, принимавших участие в разминировании судов (трое были награждены орденами Красной Звезды, а остальные медалями), а также группы мичмана Аксенова из экипажа ПМ-64: мичман был награжден Орденом Красной Звезды, а Степаненко и второй водолаз – медалями «За боевые заслуги» и «Ушакова».
Но будучи военным человеком я с достаточной степенью вероятности могу попробовать эти оценки предположить:
Главная цель спланированной и проведенной в порту Намибе (Moçâmedes) акции сорвать наступление ангольских вооруженных сил на юге Анголы достигнута не была.
Второстепенные цели, а именно:
-полностью и на длительное время заблокировать порт Намибе (Moçâmedes) подорвав и затопив у причала все три судна с полными трюмами боеприпасов;
-полностью уничтожить нефтехранилище и топливоперекачивающую станцию «Sonangol», лишив топлива морские суда, привозящие военные и другие грузы, а также самолеты, базирующиеся на аэродроме «Yuri Gagarine»
-взорвать железнодорожный мост и железнодорожное полотно ветки Намибе – Лубанго, с тем, чтобы надолго прекратить доставку прибывающих в Намибе морем военных грузов через Лубанго дальше на юг страны;
-нанесение значительного ущерба экономике и вооруженным силам Анголы, Кубы и СССР;
(подрыв пяти опор линии электропередачи я даже к второстепенным целям отнести не могу, так как считаю это отвлекающим моментом в данной операции) были достигнуты далеко не в полной мере.
Результат, достигнутый проведением диверсионной операции:
1. На три года заблокировано всего 50 метров 750-метрового причала порта Намибе (Moçâmedes).
2. Куба потеряла судно с дедвейтом 6000 тонн и около 5000 тонн снарядов для своих 162-мм орудий.
3. СССР был вынужден продать на металлолом судно «Капитан Вислобоков» дедвейтом 12730 тонн производства 1967 года, а также в течение года ремонтировать получившее повреждения второе судно «Капитан Чирков» дедвейт 16618 тонн производства 1972 года, которое затем эксплуатировалось до 1998 года, а потом было переименовано в «IRENE 5» и продано третьей стороне.
4. На нефтехранилище «Sonangol» две ёмкости были уничтожены полностью (в них взорвались топливные пары, которые разорвали их), две другие ёмкости, так же как и здание топливоперекачивающей станции, получили незначительные повреждения.
5. На железнодорожной ветке было повреждено взрывом мины несколько метров железнодорожного полотна, которое было достаточно быстро восстановлено; взрыв железнодорожного моста, который мог надолго прервать железнодорожное сообщение с югом страны, третьей диверсионной группе осуществить не удалось из-за усиления охраны моста дополнительными силами кубинских войск.
6. Электроснабжение города, нарушенное в результате подрыва пяти опор лини электропередачи, было восстановлено на второй день.
7. Потерь личному составу вооруженных сил Анголы, контингенту кубинских войск, советских военных советников и специалистов или моряков пострадавших судов нанесено не было.
Столь незначительный ущерб может быть обусловлен по моему мнению:
1. Высокой выучкой и слаженными действиями экипажей подвергшихся нападению советских судов, и в первую очередь исключительно грамотными действиями капитанов советских судов «Капитан Чирков» (Н.И. Винокур) и «Капитан Вислобоков» (М.С. Галимов), которые вопреки требованиям капитана порта отдать швартовы и отойти от причала продолжили борьбу за живучесть своих судов и тем самым предотвратили их опрокидывание и гибель.
2. Правильной организацией караульной службы в подразделении контингента кубинских войск, направленного для усиления охраны железнодорожного моста в помощь военнослужащим вооруженных сил Анголы, что не позволило третьей диверсионной группе выполнить поставленную задачу подрыва моста.
3. Низким уровнем технического обеспечения и подготовки к проведению диверсионной операции, которые привели к тому, что две из восьми мин, установленных на советские суда, а также один из пяти гранатометов не сработали. Я допускаю, что не был учтен в полной мере климатический фактор и смазка во взрывных механизмах действительно загустела.
В данной публикации помимо фотографий из моего фотоархива размещены фотографии, предоставленные Евгением Денисенко, Александром Подосёновым и Игорем Нарчуком. Я признателен Евгению Денисенко и Александру Подосёнову, поделившимися со мной своими воспоминаниями.
Я буду искренне рад, если кто-нибудь из участников или свидетелей описанных мной событий откликнется. Мой e-mail: aleksandr.buchnev@gmail.com
Буду признателен за любые уточнения или поправки и заранее приношу свои извинения, если что-то упустил, напутал или кого-то забыл упомянуть – всё-таки четверть века минуло…
Мне довелось видеть интервью непосредственного участника тех событий с «той» стороны – боевого пловца Йохана Эстера, офицера 4-го разведывательного полка коммандос ЮАР, в котором он подтверждает свое участие в той диверсионной операции: «Мы нырнули и сделали это за одну ночь. Мы подплыли, установили магнитные мины, взвели и уплыли. Мы потопили три корабля». Как видно из моего повествования Йохан Эстер «маленько» прихвастнул – правильнее было сказать подорвали!
С искренним уважением, Александр Бучнев (в 1985-1987 годах Alexandre Soviético)
Такая вот интересная история о буднях гражданских и военных моряков СССР и дружественных Республик. А теперь о том, для чего была выложена эта статья. Некоторые из вас встречали на Конте товарища Огурцова. Так вот, этот, уже порядком утомивший своими нелепыми, хамоватыми, зачастую несвязными комментариями, человек, принимал участие в этой операции, в составе ПМ-64, где был командиром БЧ-5. Скажу более, за свою карьеру он побывал во всех концах света и повидал все океаны и континенты. И теперь Сергей, находясь на заслуженном отдыхе, проводит время среди нас.
Сергей, эта история приведена для того, что бы показать Вам, как и что Вы могли бы писать. Вы очень обижаетесь на то, что к Вам не прислушиваются, не ценят, банят, не понимают и удаляют ваши комментарии. У Вас была богатая событиями жизнь, Вы знаете о куче приключений и событий на флоте, о которых знают только участники. Начав рассказывать о том, что происходило, Вы займетесь действительно полезным и интересным делом, Вас будут читать и рекомендовать. Карма будет расти, чего Вы и хотите(причем, Вам грех жаловаться). Мы все с большим интересом будем Вас читать, не только реальные истории, но и байки. А свое хамоватое поведение оставьте, оно не к лицу офицеру ВМФ СССР. Вот тут, к стати, тусуются ваши сослуживцы.
P.S. Открытых данных по Сергею в сети нет, поэтому обойдемся без них.
Свежие комментарии