Неизвестная из Сены

Неизвестная из Сены.

Продолжаю одну из любимых своих рубрик "посмертные маски".
Смерть? Да, это тема смерти. Загадка смерти всегда волнует и влечёт, пограничное состояние - самое близкое для меня, чтобы это ни было, а посмертная маска фиксирует состояние духа в момент перехода. Этот переход мне известен, я шла уже по нему, но действительно ли по нему идут те, кто потом возвращается?

Каковы паруса на корабле, плывущем по Стиксу - пепельно-чёрные, бирюзовые, золотые... алые? Для каждого разные.
Итак, "Неизвестная из Сены". Но посмертная ли это маска, или мистификация - загадка остаётся.

 

Вглядитесь в это лицо, в его черты - ангел, на чьё лицо упали лучи утренней зори. Неужели так умирают?
По документам/по легенде, которым впрочем, сегодня не придают значения доказательства - Незнакомка - это утопленница, которую выловили из Сены близ Лувра около 1880 г. и которая так поразила своим безмятежным ликом одного из работников морга, чья деятельность заключалась в изготовлении посмертных масок - что он снял с неё посмертную маску. Экспертиза признала, что девушка покончила с собой по неизвестным причинам, следов насилия на теле не обнаружено.
Но современные патолого-анатомы утверждают, что у тонущих людей не может быть такого лица, и следовательно это мистификация.

 

Так или иначе, но эта маска появилась, и началась её загадочная "посмертная жизню" по эту сторону черты.
С этой маски было снято огромное количество копий.
Поэт Ричард Ле Галлиенн (Гальен) стал одним из первых владельцев одной из копий. Копия маски висела в его кабинете в Чиддингфолсдком поместье, на стене, на чёрном бархате.

В это время он пишет роман о человеке по имени Энтони, живущем уединённой жизнью в поместье с женой и дочерью. Он приобретает копию некой маски, которая кажется ему похожей на его жену. Он называет её Silencieux - "Молчаливая". Постепенно маска завладевает его сознанием, она начинает говорить с ним и требует человеческой жертвы. Так умирает его дочь. Тогда Энтони пытается сопротивляться, закрывает маску, снова открывает - и маска полностью подчиняет себе его волю. Жена Энтони с горя кончает жизнь самоубийством. В конце повествования глаза маски открыты, а с её губ слетает вздох - "черная ночная бабочка, с ликом смерти между крыльями", бабочка, которая виделась Энтони еще в детских фантазиях. (Поклонник образа, опубликовано в 1900г).
Здесь я не могу не опубликовать фотографию дочери Ричарда Галлиенна - актрисы Эвы Ле Галлиенн (имевшей репутацию весьма сложную)

 

В 1931 Жюль Сюпервьель написал поэтическую притчю "Незнакомка из Сены", где он описывает размышления утопленницы, которую река несёт к морю.
Венгерский драматург Одон фон Хорват, завершил свою пьесу "Незнакомка" в 1933 г. изначально он собирался писать пьесу совместно со своей знакомой актрисой Гертой Паули, но затем они разделились и каждый написал свою историю. Герта Паули интересовалась Незнакомкой с детства, когда копия маски висела в доме её родителей, в последствии её мать покончила с собой. Паули отказывалась обсуждать эту историю, но говорила, что Хорват не имел право использовать в своей пьесе её историю.
Альберт Камю сравнивает улыбку Незнакомки с улыбкой Моны Лизы

 

Некоторые утверждали, что это вовсе никакая не утопленница из Сены, а просто дочь немецкого изготовителя посмертных масок, живая и здоровая. Почему именно немецкого - неизвестно...
Загадка Неизвестной из Сенны осталась неразгаданной, изначальная история об утопленнице зародилась видимо на фактах, ИМХО, в полиции не сочиняют романов... Но затем, когда маска обрела "посмертную жизнь" и стала знаменита - ни кто не смог поверить, это это маска смерти. Совершенно понятно, что тонуть, задыхаясь и корчась в агонии, когда вода разрывает лёгкие с таким лицом невозможно.
Но ведь с другой стороны - это личное дело каждого - как встретить свой последний час, право каждого. А как выглядела бы Офелия?
 

Торопя этой жизни развязку,
не любя на земле ничего,
всё гляжу я на белую маску
неживого лица твоего.

В без конца замирающих струнах
слышу голос твоей красоты.
В бледных толпах утопленниц юных
всех бледней и пленительней ты.

Ты со мною хоть в звуках помешкай,
жребий твой был на счастие скуп,
так ответь же посмертной усмешкой
очарованных гипсовых губ.

Неподвижны и выпуклы веки,
густо слиплись ресницы. Ответь,
неужели навеки, навеки?
А ведь как ты умела глядеть!

Плечи худенькие, молодые,
чёрный крест шерстяного платка,
фонари, ветер, тучи ночные,
в тёмных яблоках злая река.

Кто он был, умоляю, поведай,
соблазнитель таинственный твой?
Кудреватый племянник соседа —
пёстрый галстучек, зуб золотой?

Или звёздных небес завсегдатай,
друг бутылки, костей и кия,
вот такой же гуляка проклятый,
прогоревший мечтатель, как я?

И теперь, сотрясаясь всем телом,
он, как я, на кровати сидит
в чёрном мире, давно опустелом,
и на белую маску глядит.

Владимир Набоков, «L'inconnue de la Seine», 1934 год