Желтороссия

с 12 апреля 1933-го по 29 августа 1944-го). Втёршись в доверие к белогвардейцам, он силами казаков захватил город Турфан, одержал несколько побед и организовал заговор с целью свержения дубаня Цзинь Шужэня. Главную роль в перевороте сыграли белогвардейцы, которые за день уличных боев потеряли 50 человек. 12 часов кряду отделение казаков вело бой за казначейство. В конце концов, они в рукопашной нейтрализовали охрану дубаня и захватил казну. А отряд Шен Шицая расположился на холмах неподалеку и, не вмешиваясь, наблюдал. Только на следующий день Шен Шицай вошел в умиротворенный город и провозгласил себя генералом и губернатором. Позднее он станет генерал-полковником. Свергнутый Цзинь Шужэнь бежал в Советский Туркестан. Несмотря на это, с новым дубанем Шен Шицаем Наркомат иностранных дел СССР нашел общий язык практически мгновенно.

По другой версии, белогвардейцы, недовольные отношением к себе и постоянными угрозами выдачи Советам, сами спланировали и совершили переворот в Урумчи. Утром 12 апреля по приказу Папенгута казачья сотня есаула Ивана Бессонова атаковала резиденцию дубаня. Сотня полковника Краснова обезоружила комендантскую команду из 250-и человек, выполнявшую карательные функции при дубане. В рукопашном бою китайцы потеряли более сотни убитыми, а русские — одиннадцать убитыми и пятнадцать ранеными. В уличных боях, длившихся целый день, казаки потеряли убитыми и ранеными 53 человека.

Что характерно, реакция местного населения на «самоуправство» русских была весьма благожелательной: «Все сошлись на том, что хотя действия русских были жестокими и чрезвычайно опасными для города, они были продиктованы искренней озабоченностью общественным благом, а также собственным благополучием. Поскольку все закончилось без особых осложнений и больших жертв, общественное мнение склонилось в их пользу. Люди больше говорили об их смелости, нежели об их жестокости».

Пытаясь сбить накал национально-освободительного движения народов Уйгуристана, новый дубань обнародовал программу, суть которой заключалась в обещании ряда политических и экономических свобод. Он сделал послабления некитайскому населению, в частности, мусульманам, заявил о равноправии наций, желая приструнить уйгур, которые составляли три четверти населения и костяк повстанцев.

К русским отношение было нормальным, поскольку Шен Шицай помнил, кто привел его к власти. Однако ему не давал покоя растущий авторитет командира русских частей. Яркий, харизматичный и своевольный полковник Папенгут был прекрасным офицером. Его растущее влияние, безоговорочный военный авторитет и неуправляемость не устраивали ни советских представителей, ни китайцев. Опасавшийся его влияния Шен Шицай разработал заговор, в который была вовлечена и часть белогвардейцев, в частности, полковник Бектеев, метивший на командирское место. По согласованию с советским генеральным консулом в Урумчи Гарегином Абрамовичем Апресовым (1890 — расстрелян 11 сентября 1941), прибывшим в Синьцзян в декабре 1933 года, полковник Папенгут, занимавший твёрдую антисоветскую позицию, 10 декабря был отстранён от командования, арестован и расстрелян вместе со своими верными 40-а офицерами китайцами. Ему было 39 лет.

Некоторые его сподвижники склонялись к мысли, что Папенгута вывезли в СССР и там казнили, поскольку гибель полковника отвечала их интересам. Москве был нужен контроль над ситуацией, а авторитетный лидер ему препятствовал.

Существует и версия причины уничтожения талантливого российского офицера. Русские согласились на кандидатуру Шэн Шицая, поскольку тот дал обещание не притеснять русских в Синьцзяне, не менять политического курса на сближение с Чан Кайши, не идти на контакт с СССР. Однако, реально оценив свои возможности, Шэн Шицай практически сразу нарушил его и обратился за помощью к Советскому Союзу. Узнав об этом, Папенгут действительно стал готовить переворот, но об этом было незамедлительно доложено дубаню, и последовала неминуемая расплата.

Командующим всеми русскими частями был назначен полковник Николай Иванович Бектеев, вскоре получивший чин генерал-лейтенанта армии Синьцзяна и финансы для содержания армии. Начальником штаба к нему был приставлен военный советник китайского правительства «товарищ Фу Дзихуй» (в переводе с китайского Большой Военный Человек). Под этим оригинальным именем-прозвищем в Синьцзяне служил красный командир, будущий маршал бронетанковых войск и дважды Герой Советского Союза Павел Семёнович Рыбалко (1894—1948).

Призванный в армию в 1914 году, рядовой Рыбалко дезертировал с фронта Первой мировой в июле 1917 года и вернулся домой. В 1918 году партизанил по Украине, но был схвачен и с августа по декабрь находился в плену у немцев. С марта 1919-года командир отряда уездной ЧК, с июня — командир роты, с сентября — командир Лебедянского пехотного полка, с мая 1920-го — комиссар кавполка, а затем бригады в 1-й Конной армии. В мае 1934-го Разведупром РККА послан военным советником в Синьцзян, где провоевал по февраль 1936-го. В период командировки в 1935 году присвоено звание полковник РККА, хотя до этого в Китае он считался «русским генералом на китайской службе». С 1939 года комбриг. 4 июня 1940-го переаттестован в генерал-майоры. В апреле—декабре 1940 года — военный атташе в Китае. Затем по май 1942 года — начальник кафедры разведки Высшей спецшколы Генштаба РККА. С мая 1942 года — в действующей армии. Звание Героя Советского Союза присвоено

17 ноября 1943 года за успешное форсирование Днепра. Второй медали «Золотая Звезда» удостоен 6 апреля 1945 года за боевые отличия войск на завершающем этапе войны и проявленный личный героизм. С 1 июня 1945 года маршал бронетанковых войск. Скончался в возрасте 53 лет 28 августа 1948 года.

Под другим углом

Несколько другую версию событий приводит на русском со ссылками на английские источники всемирно известная Википедия. Этнический китаец, губернатор китайской провинции Синьцзян в 1928—1933 гг. Цзинь Шужэнь сменил на своем посту убитого дубаня Ян Цзенсиня, правление которого прославилось ростом коррупции, этнических и религиозных конфликтов. Зато политика Цзинь Шужэня по китаизации провинции вызвала знаменитое Кумульское восстание. Цзинь заключил негласное соглашение с СССР о поставках вооружения. Когда об этом узнало правительство Гоминьдана, именно против него была послана 36-я дивизия НРА под командованием генерала Ма Чжунина. Была поставлена задача свержения правительства Цзинь Шужэня. При поддержке белоэмигрантов во главе с Папенгутом в сражении при Урумчи в апреле 1933 года Цзинь Шужэнь был свергнут и бежал в СССР. В октябре 1933 года он вернулся в Китай и был арестован за подписание тайных соглашений с Советами без согласования с Гоминьдановским правительством. В марте 1935 года прошёл суд, согласно вердикту которого Цзинь Шужэнь получил 3,5 года тюрьмы. Однако 10 октября правительство объявило амнистию, и на следующий день Цзинь Шужень вышел на свободу. В 1935 году вернулся в Ганьсу, где и умер 19 сентября 1941 года.

При нём начал карьеру Шэн Шицай, который и сменил его на посту губернатора.

Такая интерпретация событий ставит все с ног на голову. Получается, что русские формирования и мятежная 36-я дивизия под командованием генерала Ма Чжунина по приказу Чан Кайши свергли законного, но зарвавшегося местного князька, и не за чинимый беспредел, а за связь с Советами. Однако поставленный белогвардейскими штыками управлять провинцией Шен Шицай первым делом для подавления уйгурского восстания к этим же Советам за помощью и обратился. Что-то не срастается. Хотя, по мнению востоковедов, китайцы всегда были плохими воинами, зато великими приспособленцами и политиками, умело разжигающими межнациональную рознь по принципу «разделяй и властвуй». В ход шло всё: подкуп, грубая лесть, интриги и личные амбиции национальных лидеров и полевых командиров. Так, Ма Чжунина власти осыпали золотом, он учился в китайской военной академии, получил титул князя и «главного истребителя бандитов». А Ма Чжунин несколько раз то переходил на сторону повстанцев, вырезая китайцев, то служил властям, уничтожая уйгуров и киргизов.

Интернационализм не прошёл

В Москве решили отказаться от поддержки сепаратистских течений среди местных национальностей, даже если они выдвигали прокоммунистические лозунги, и оказывать помощь китайским властям в сохранении порядка, вплоть до военного вмешательства. Советской властью впервые такая помощь была оказана в 1921 году. На территории Синьцзяна тогда, помимо местных русских, находились десятки тысяч солдат, офицеров и просто беженцев из России. Белогвардейские отряды Дутова, Анненкова, Бакича, Остроухова, Новикова, Шишкина и других, объединившись под командованием генерала Бакича, не считались с местными властями, разоружали китайских военнослужащих, как те разоружили их за возможность пройти на территорию. Власти Синьцзяна обратились за помощью к советской России.

17 мая 1921 года был подписан «Договор командования Туркестанского фронта с властями Синьцзяна о вводе Красной Армии на китайскую территорию для совместной ликвидации белых армий Бакича и Новикова». В соответствии с ним Красная Армия провела на территории Китая две операции, в ходе которых армия генерала Бакича была разбита. С остатками войск он сдался в плен монгольским частям. Но «красные» монголы выдали «белых» русских офицеров «красным» россиянам, которые вывезли тех в Новониколаевск, судили и в начале лета 1922 года казнили.

По поводу противостояния в Синьцзане возник конфликт между Коминтерном и Наркоматом иностранных дел СССР. Интернационалисты хотели поддержать маршала Ма Чжунина, и даже предприняли некие усилия в этом направлении. Дипломатов же поддерживала советская военная разведка. Из справки начальника 4-го (разведывательного) управления (с марта 1924 по апрель 1935) штаба РККА Яна Карловича Берзина (наст. Петерис Янович Кюзис, Pēteris Ķuzis, латыш, партийная кличка «Старик»; 1889 — расстрелян 29 июля 1938): «…Эти попытки неизбежно приведут к длительной национальной борьбе за автономии (казахские, монгольские, киргизские, дунганские, уйгурские), причём не исключена борьба за автономию и среди самих уйгур— между Хотаном и Кашгаром».

В Китае тогда шла гражданская война между коммунистами, императором и партией Гоминьдан. Неразбериха усугублялась японской интервенцией и неподчинением чиновников и полевых командиров на местах.

На помощь китайским властям провинции, в обмен на открытие советских торговых представительств в городах Кульджа, Чугучак, Яркенд, Карашар, Алтай, Урумчи, Куча и Аксу советское правительство разрешило перебросить в Синьцзян по железной дороге с Дальнего Востока остатки китайской Северо-Восточной Армии генерала Ма Ду численностью 20 000 китайских солдат (по другим данным — 10 000), интернированных в СССР с захваченной японцами территории Манчжурии. Однако однажды уже разбитые китайцы после первых же боев сбежали с фронта и запросились обратно в Союз, выражая горячее желание стать колхозниками и выращивать рис хоть в пустынях Прибалхашья. Зная о боевых качествах китайских солдат, в докладной записке руководству Генерального штаба РККА сложившуюся в этот период в Восточном Туркестане обстановку, начальник 3-го отдела Разведуправления РККА (с февраля 1931 по январь 1934) комбриг Александр Матвеевич Никонов (1893 — расстрелян 26 октября 1937) отмечал, что «китайцы могут рассчитывать только на свои деморализованные войска, на белых и на нашу помощь». Прогнозируя ход событий, Разведуправление РККА указывало, что «дальнейшее развитие повстанческого движения может привести к уничтожению китайской власти в Синьцзяне и попыткам создания мусульманского государства». Новое правительство обратилось к повстанцам с предложением мира. Были провозглашены равноправие всех национальностей, населяющих провинцию, политические свободы и меры по улучшению экономического положения народа, чем в ряды восставших был внесен раскол.

Синьцзян был нужен СССР для коммуникации с Чан Кайши, которого тогда поддерживало советское правительство. Поскольку краю никак не могли угрожать японцы, там был построен авиазавод по сборке советских истребителей И-16 для нужд китайской армии.

К тому времени геологи нашли в регионе большие месторождения урана, никеля, молибдена и вольфрама. Позднее из Синьцзяна в СССР поставлялся бериллий, необходимый для производства атомной бомбы.

В борьбе за дело

Не смотря на клятвенные заверения поддержавшим его белогвардейцам не иметь никаких сношений с Советской властью, новый дубань Синьцзяна Шен Шицай, оценив свои силы и перспективы, и не доверяя здешним русским, практически сразу обратился за помощью в борьбе против повстанцев к Советскому Союзу. Новый губернатор незамедлительно послал своих представителей в СССР, чтобы добиться финансовой и военной помощи.

По другой версии, в 1933 году в СССР с ценными подарками для членов правительства он поехал сам. Однако непонятно, как только что приведенный к власти чиновник в период ведения боевых действий мог оставить свой пост на столь продолжительное время.

Успех переговоров выразился не только в помощи китайским товарищам техникой и оружием, но и прямой военной поддержке. Денежные купюры Синьцзяна ланы, которые печатались тут же и имели хождение в крае, также обеспечивались Госбанком СССР. Советский Союз снабдил и профинансировал участие белогвардейских отрядов в боях на стороне Синьцзянского правительства, выделив 10 000 рублей золотом и 2000 комплектов обмундирования.

Решение Кремля о военном вмешательстве объясняется нежеланием иметь на южных границах ещё одного враждебного государства по типу Маньчжоу-Го. Да и о создании радикально исламского государства под боком СССР не могло быть и речи. К тому же восстание поддерживали японцы, и к повстанцам примыкали басмачи, бежавшие из советской Средней Азии. Однако СССР, придерживаясь стороны китайского губернатора Синьцзяна, не желал вмешиваться напрямую.

3 августа 1933 года Политбюро ЦК ВКП(б) утвердило «Директивы по работе с Синьцзяном», проект которых был подготовлен и внесен специальной комиссией во главе с Ворошиловым. В этом документе определялась линия на поддержку Урумчинского правительства и его политических реформ и сохранения провинции в составе Китая, предоставление помощи в борьбе с Ма Чжунином и другими дунганскими отрядами.

Второе пришествие

В апреле 1937 года на юге провинции, в Кашгаре при поддержке духовенства поднимает восстание командир 6-й уйгурской кавалерийской дивизии Махмуд Сиджан, которое поддерживает местное мусульманское население под руководством Абдул Нияз Камала и Кичик Ахуна. Освободив Кашгар, восставшие двинулись в сторону Урумчи. Решающее сражение произошло в районе городов Корла и Карашар.

21 июня 1937 года по указанию наркомата обороны началась подготовка к новому походу. Две группы, в каждой по два полка (один — РККА, второй — НКВД), горной батарее, по роте саперов и связистов. Официально обе группы выводились к границе «для проведения длительных учений в условиях горного лагеря». Но 25 июня командиры частей получили наставления и карты Синьцзяна. А 4 июля командующие обеими группами — одинаковые телеграммы: «Для частей группы войск в Ваше распоряжение направляется обмундирование особого заказа. Указанное обмундирование выдаётся на руки распоряжением командующего войсками... Не брать с собой снаряжения со звездой и вообще не брать ничего форменного...

Обмундирование особого заказа клейм и штампов не имеет, окрашено в разные цвета. Вам надлежит отдать распоряжение, чтобы каждая часть устранила клейма на седлах и сапогах, т.к. эти вещи не заменяются. На кожаных предметах клейма закрасить чернилами». Особое обмундирование составляли киргизские халаты и шапки.

9 июля обе группы сделали дневной привал у границы и затем перешли на территорию Китая. Группы получили названия «Ошская» и «Нарынская» — по месту сосредоточения перед походом. В состав «Ошской» вошли:

42-й горный кавалерийский полк, артиллерийская батарея и специальные подразделения 19-й горной кавалерийской дивизии РККА и 19-й кавалерийский полк НКВД под общим командованием командира 19-й горно-кавалерийской Узбекской ордена Ленина дивизии комбрига Ивана Васильевича Селиванова (1886 — расстрелян 23 февраля 1942).

В состав «Нарынской» — 48-й горный кавалерийский полк 19-й горной кавалерийской дивизии РККА, артиллерийская батарея и специальные подразделения 21-й горной кавалерийской дивизии РККА и 13-й мотомеханизированный полк НКВД под общим командованием помощника командира 19-й горно-кавалерийской Узбекской ордена Ленина дивизии полковника (с 1940-го — генерал-майор) Ибрагима Паскаевича (Баскаевича) Бикжанова (1895—1988).

Войсковая операция Красной Армии на территории Синьцзяна разрабатывалась силами 4-го (разведывательного) отдела штаба Среднеазиатского военного округа, начальником которого с сентября 1933-го являлся бывший с 21 апреля по 6 июля 1917-го телохранителем В.И. Ленина, полковник Василий Ефимович Васильев (в феврале 1938-го арестован, 12 сентября осужден и приговорён к расстрелу, мера заменена на 10 лет лагерей, в конце 1942-го вызван на фронт, воевал, был ранен, участник парада Победы, впоследствии, генерал-лейтенант, 1897—1981).

Согласно документам, в начале июля начальник ВВС САВО комбриг

Розе Абдуллаевич Якубов (1898—1957) предлагал командованию округа: «Боевые действия авиации следует разбить на три этапа.

Первый этап — самостоятельные действия авиации по разгрому противника в районе Марал-Баши до выхода наших наземных войск в боевое соприкосновение с противником.

Для решения оперативной задачи на первом этапе авиации необходимо работать с Каракольского аэродрома с обязательным использованием аэродрома в Уч-Турфане, где авиагруппа, выполнив боевое задание, должна произвести дозаправку горючим для обратного вылета в Каракол. Докладываю необходимые расчеты:

1) Маршрут Каракол — Уч-Турфан имеет расстояние 270 км.

Боевые действия производить группой в составе 10 самолетов. Группу самолетов под командованием Бабенко использовать для разведки противника в районе Кашгар-Яркенд. После подвоза горючего из Урумчи и боеприпасов из Каракола эту группу можно использовать и для боевых действий...

Для обеспечения гарантированных действий авиации с Каракольского и Ошского направлений, а также для эвакуации раненых потребуется транспортная авиация не менее одного отряда шестисамолетного отряда ТБ-3. В крайнем случае, при невозможности выделения ТБ-3 мобилизовать 4-й транспортный авиаотряд ГВФ в составе 8 АНТ-9...» Гражданская авиация по первому требованию выделила самолеты, один из которых потерпел крушение при возвращении из первого рейса.

Подготовка операции отсрочила арест красных командиров штаба Среднеазиатского военного округа: начальника разведывательного отдела округа полковника Василия Васильева и специалиста по разного рода секретным операциям и борьбе с басмачами комдива Якова Аркадьевича Мелькумова (наст. Акоп Аракелян Мелкумянц, 1885—1962).

В результате первого боя на чужой территории 17 июля «Ошская» группа овладела перевалом Кизыл-белес. Противник с большими потерями отошёл на Кашгар и перешёл к обороне.

В начале октября авиабомбардировке был подвергнут Хотан. Следом на него пошли 38-й китайский полк и одетый в киргизские халаты и кирзовые сапоги отряд с танками. 19 октября город пал. После чего «киргизские» части на протяжении нескольких месяцев на территории Синьцзяна занимались ликвидацией остатков повстанческих формирований. Затем последовали широкомасштабные репрессии по всей Уйгурии. Однако местное мусульманское население не прекращало борьбу. Особенно упорное сопротивление оказывали уйгуры, казахи и монголы в Илийском Крае.

Объединенные китайско-русские войска разбили восставших. Состоялась крупномасштабная операция по замирению округа, в которой было задействовано 8000 китайских солдат, 200 бойцов МНР, а также советская авиация.

Участник похода «Алтайской Добровольческой армии» 1934 года, ставший командиром группы, состоявшей из 13-го и 15-го полков НКВД и 48-го полка РККА, в первом походе полковник, а во втором комбриг пограничных войск Николай Казимирович Норейко (1897—1980), во время второго похода, 15 декабря 1937 года, писал: «К 5 декабря из 36-й дунганской дивизии убито и взято в плен 5612 человек, ликвидировано из числа взятых в плен 1887. Захвачено 20 орудий, 1 миномет, более 7 тысяч винтовок. Из 6-й уйгурской дивизии убито и взято в плен около 8 тыс. человек, из числа пленных ликвидировано 607 человек».

15 января 1938 года в своём докладе начальник управления пограничных и внутренних войск (ГУПВВ НКВД СССР), комдив Николай Кузьмич Кручинкин (1897— 1938) сообщил: «…уничтожено 96 японских агентов, 318 английских и несколько шведских». Несмотря на победные реляции,

29 января он был отстранен от должности, 14 апреля арестован и 19 августа расстрелян.

В мемуарах полковника Б.Г. Князькова, который лейтенантом Отдельной мотострелковой дивизии особого назначения (ОМСДОН) НКВД СССР им. Ф.Э. Дзержинского, что и по сей день квартирует в подмосковной Балашихе (те самые «краповые береты» — прим авт.), в 1937—1938 гг. участвовал в той операции говорится, что в июле 1937 года командованию дивизии поступило секретное указание о формировании танкового подразделения. «Была сформирована отдельная сводная танковая рота, в состав которой вошли три взвода по пять новейших легких скоростных танков БТ-7А («артиллерийский» с 76,2-мм пушкой, максимальная скорость на колесном ходу — 100 км/час, а на гусеницах — 70 км/час), плюс БТ-7А для командира роты, а пять плавающих танков Т-38 взвода разведки. В состав роты были включены передвижная ремонтная мастерская, автомобильная радиостанция с экипажем и саперный взвод,

а также грузовики для перевозки личного состава, имущества, горюче-смазочных материалов и боезапасов. Командовал ротой бывший кавалерист, награждённый за борьбу с басмачами в Средней Азии орденом Красного Знамени Бухарской Народной Советской Республики и орденом Красного Знамени СССР капитан Илья Михайлович Хорьков.

Комсостав роты: политрук старший лейтенант Климков Н.Я., зам. по технической части — ст. лейтенант Куцанов М.Н., командир 1-го взвода — лейтенант Князьков Б.Г., командир 2-го взвода — лейтенант Коляко Н.Т., командир 3-го взвода — лейтенант Ковалевский А.Н., командир взвода разведки — лейтенант Миропольский А.Н. и начальник мастерской — воентехник 2-го ранга Курочкин Н.Н. Танковые техники взводов: лейтенант Сердюков И.Р., воентехник 2-го ранга Шуплетов Н.И. и младший воентехник Штакалов К.И. Саперным взводом командовал лейтенант Родин Н.Е.

1 сентября 1937 года рота со станции Реутово отправилась в свою азиатскую командировку. Разгружались на станции Кант, откуда форсированным маршем на Рыбачье и Нарын. Через перевал Торугарт перешли Синьцзян и приступили к оказанию «интернациональной помощи компартии Китая». Перед переходом военных переодели в одинаковые халаты и шапки.

Правда, танки приходилось постоянно ремонтировать, поскольку по горным дорогам, где ранее проезжали лишь телеги, движение на танке было крайне опасно. Выручала отличная подготовка механиков-водителей. На горных тропах отличались механики-водители: В.С. Руснак, И.В. Солдатов, Шаповалов…

Повстанцы называли танки «Шайтан-арбой» и толпами сдавались в плен. Последней операцией «киргизов» было пленение повстанцев у границ Британской Индии и захват каравана из 25 000 верблюдов и ишаков с награбленными ценностями, которые самолётами были переправлены в СССР.

19 февраля 1938 года рота была выведена из Синьцзяна, вернулась на станцию Кант, а откуда эшелоном прибыла в Москву. Ровно через восемь месяцев вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении «за образцовое выполнение специальных заданий правительства по укреплению оборонной мощи Советского Союза и за выдающиеся успехи и достижения в боевой, политической и технической подготовке соединений и частей Рабоче-Крестьянской Красной Армии и войск НКВД».

Орденом Красной Звезды наградили капитана И.М. Хорькова и мл. воентехника К.Т. Штакалова; медалью «За отвагу» — ст. лейтенанта

Н.Я. Климкова, лейтенанта Н.Т. Коляко, лейтенанта А.Н. Миропольского, младших командиров: Н.И. Рублевского, М.И. Козлова, лейтенанта

М.Н. Куцанова, воентехника 2-го ранга И.Н. Курочкина, лейтенанта

И.Р. Сердюкова; медалью «За боевые заслуги» — лейтенанта

Б.Г. Князькова, младших командиров: В.С. Руснака и И.В. Солдатова».

***

В 1938 году мятежи вспыхивают в 6-й уйгурской и 36-й дунганской дивизиях. И снова красноармейцы, переодетые «под киргизов», совместно с белогвардейцами, одетыми в китайскую военную форму с русскими золотыми погонами, топят восстание в крови.

Транспортный узел

В 1937 году китайские рабочие под руководством советских инженеров и техников начали прокладку автомобильной трассы от железнодорожной станции Сары-Озек, построенной в 1931 году при прокладке Туркестано-Сибирской железной дороги (Турксиб), до пограничного поселка Хоргос (230 км), далее до Урумчи (сейчас 670 км, тогда на 50 км длиннее) и до Ланьчжоу (ещё 1904 км). На строительстве были заняты несколько тысяч советских специалистов. Общая протяженность трассы составляла 2925 километров. Даже от железнодорожной станции Сергиополь (ныне — Аягоз) через Хоргос (855 км) в Урумчи было 1575 километров, а до ближайшей китайской станции Баатоу аж 2340.

Обеспечением деятельности советских миссий и охраной автотрассы занималась особая в/ч 4279. Для перевозки грузов была создана особая бригада в/ч 8285, в распоряжении которой находилось 750 грузовых автомобилей, а всего «трассу международного значения» обслуживало свыше 5 тысяч грузовиков ЗиС-5. Руководил перевозками оперативный штаб, находившийся в Алма-Ате. Переброска военных грузов из Сары-Озека началась 17 октября 1937 года. После первого рейса на автотрассе были произведены дополнительные работы по расчистке и расширению перевалов, отремонтированы мосты. К середине ноября 1937 года, несмотря на сложные условия, весь маршрут был полностью освоен.

Поскольку доставка грузов для китайской армии была засекречена и проводилась Отделом спецзаданий Генштаба Красной армии, военнослужащие, занятые ей, считались в спецкомандировке по линии Разведуправления Генерального штаба Наркомата обороны.

По просьбе китайской стороны в 1938 году трасса была продолжена до Сяньяна. Её общая протяженность составила 3750 километров. Более коротким по этой трассе был и путь в Индию.

До конца 1944 года в условиях абсолютной секретности было перевезено с советской территории свыше 5,5 тысяч железнодорожных вагонов различных грузов. В Китай было переправлено почти 100 танков, 1250 новейших самолётов, более 1400 артиллерийских систем, десятки тысяч пулеметов, а также ручное стрелковое оружие и другое вооружение.

Для срочной доставки грузов действовала авиалиния, обслуживаемая самолётами ТБ-3 и АНТ-9.

С дружественным визитом

В сентябре 1938 года Шен Шицай отправился в Москву, где в Академии им. Фрунзе постигал вершины военной науки его младший брат Шен Шици, просить о новых поставках вооружения и боевой техники. С собой он привёз портрет Сталина из рисовой и маковой соломки и портрет Ворошилова на шелке. Среди подарков были также разнообразные изделия народных промыслов и ювелирные украшения: золотые драконы с рубиновыми глазами, драгоценные камни, золотые пепельницы, расшитые золотом китайские шелковые халаты, продукцию китайской медицины, включая афродизиаки.

Климента Ворошилова, назначенного вести переговоры, Шен Шицай буквально всего обслюнявил. Встреча Ворошилова и Шен Шицая, продолжавшаяся несколько часов, изобиловала хвалой в адрес советской страны, великих вождей товарищей Сталина и Ворошилова, Красной Армии и советской боевой техники в частности. Стенограмма встречи пестрит записями вроде «Шен-Ши-Цай встает и крепко обнимает и целует товарища Ворошилова в лоб». Целованию подверглись также руки и щеки Климента Ефремовича, который к концу встречи не знал, куда ему деваться. В ходе встречи Шен Шицай заявил, что он давний поклонник марксизма и хочет перестроить экономику и всю жизнь Синьцзяна на марксистских началах, а кроме того хочет стать коммунистом, вступив в ВКП(б). 29 сентября перед отъездом синьцзянской делегации заместитель начальника Разведывательного Управления Красной Армии Семён Григорьевич Гендин (1902 — расстрелян 23 февраля 1939) вручил гостю в присутствии переводчицы заветный партийный билет №1859118.

Власть меняется

Летом 1939 года по указанию дубаня была проведена чистка среди преподавателей и студентов Синьцзянского института.

В марте 1940 года в горах Бадайшана были разбиты восставшие казахи, а их руководитель Ногай-бай убит. Но полностью подавить восстание не удалось. Казахи быстро оправились от потерь и под предводительством сына Ногай-бая Ирис-хана и его помощника Оспан-батыра уже через месяц здорово потрепали китайцев. Шен Шицай решил вступить в переговоры. Условия, на которых казахи соглашались прекратить военные действия, были следующие:

1. Освобождение всех невинно арестованных;

2. Назначение главой Алтайского округа казаха;

3. Прекращение эксплуатации золотых рудников советскими специалистами;

4. Прекращение секретных арестов;

5. Прекращение преследования казахов, сдавших оружие.

В июле 1940 года соглашение было подписано. Но Оспан-батыр его не подписал, и со своими сторонниками продолжил борьбу, засев в Бадайшанских горах у монгольской границы. Его отряды нападали на колонны с золотой и урановой рудой, открытой на Алтае. Результатом было прекращение добычи из-за невозможности её вывезти. Хотя в том же году Оспан-батыр был уничтожен, в Китае упоминание о нём до сих пор находится под запретом. А его соратник Ирис-хан после подписания договора вскоре умер от чумы.

История казахского мальчика

Переселяясь в Синьцзян, китайцы утверждали свой образ жизни. Они не пили молока, не держали скота, соответственно, не сдавали скот в аренду, не покупали у казахов и других местных кочевников продукты животноводства, да и купить у них было нечего.

Казах Оспан Исламулы родился в 1899 году в Коктогайском районе Алтайского округа Китая. В годы голощекинского голодомора он вывел несколько аулов из Казахстана в китайский Алтай. С начала восстания в Синьцзяне Оспан стал активным участником сопротивления властям. Воевал под началом Шариф-хана и Ногайбая. Звание батыра заслужил за мужество и бесстрашие после того, как в одной из стычек с гоминьдановцами лично убил 8 солдат и одного офицера. Будучи безграмотным кочевником, он обладал талантом истинного полководца. Наделённый лидерскими качествами, он вёл за собой людей. С самого начала с Оспан-батыром были его соратники Келес, Токтаган, Сулеймен, Жамитхан, Капас. Они нападали на врага внезапно, небольшими группами, что характерно для партизанского отряда. Но постепенно набирались сил, и китайцы начали их бояться. В 1940 году воины Оспан-батыра освободили Коктогай, разбив вооруженные силы китайцев. Однако через некоторое время китайская армия вновь отвоевала город, устроив настоящую бойню: восемь из одиннадцати детей Оспан-батыра были зарезаны. Его жена Мемей спаслась, бросившись в реку с остальными детьми. А у Сулеймен-батыра тогда погибла вся семья. Но постигшее горе не устрашило, а только ожесточило воинов.

Восток — дело тонкое

Уничтожив с помощью Советского Союза основные силы повстанцев, Шен Шицай решил избавиться и от своих могущественных союзников.

18 сентября 1940 года по обвинению в подготовке заговора под руководством военного советника Латова было арестовано 450 человек. 56 из них впоследствии расстреляли, включая директора бюро дорог генерала Н.И. Бектиева. Шен Шицай медленно, но верно менял ориентацию с Москвы на Нанкин. После этого он взялся изводить китайских коммунистов, в частности, арестовал брата Мао Цзэдуна, а просьбу Генерального консула Ивана Николаевича Бакулина (1906—1963) о его освобождении проигнорировал. Ничего хорошего теперь в Советском Союзе от Шен Шицая не ждали.

Сформированный в январе 1941 года 171-й отдельный батальон войск НКВД был в феврале переброшен в Синьцзян и дислоцирован в Урумчи, где занимался охраной находившегося там авиационного завода и геологических партий, разведывавших недра северо-западной части Китая. Красноармейцы и командиры батальона также, как «алтайцы» и «киргизы» носили «форму особо установленного образца», практически белогвардейскую, и звания русской армии. Лейтенанты именовались подпоручиками, а майоры — капитанами. Даже политруки имели «старорежимные» чины. Причём если лейтенант становился подпоручиком, то политрук, звание которого в Красной Армии соответствовало лейтенантскому, получал чин поручика. Инструктором политпропаганды был поручик Тимонин. А комиссар батальона полковой комиссар Виктор Дмитриевич Киселёв (1908—1980) получил чин полковника. Когда в конце 1943 года батальон вернулся в СССР, его не стали «переодевать», поскольку погоны к тому времени ввели и в РККА.

В 1941—1944 гг. авиазавод в городе Хами также охранялся, одетыми в белогвардейскую форму красноармейцами.

В декабре 2012 года участник тех событий, житель подмосковного посёлка Лотошино, тогда 92-летний ветеран Иван Зонтов рассказал, что его, призванного в армию в феврале 1940 года, в августе вместе с частью перекинули по железной дороге из Белоруссии в Казахстан на станции Сары-Озек. Дорога заняла почти три недели. Там бойцам вместо привычных красноармейских ботинок с обмотками выдали новенькие сапоги и форму царской армии: синие брюки, гимнастерки цвета хаки с погонами, и фуражки с царскими кокардами.

В целях конспирации нижние чины обращались к офицерам исключительно по уставу царской армии: «Ваше высокоблагородие, господин...». Обращения, принятые в Красной Армии, строго наказывались. Лишь на один час в неделю, на политзанятиях «господа» становились «товарищами».

Войсковая часть №4279 в Синьцзяне представляла собой комбинированное соединение до тысячи человек, состоящее из нескольких подразделений. В полку были батареи пушечной артиллерии на конной тяге, кавалерийские эскадроны без пушек, топографический взвод (Зонтова туда не взяли, хотя он хорошо знал геодезию)… входила даже авиационная эскадрилья. Часть была расквартирована в десяти одноэтажных саманных казармах, в каждой из которых размещалось до сотни солдат.

***

Строжайшая дисциплина и необычная выучка, характерная для подразделений царской армии, а также форма обращения, были непривычны для красноармейцев. Командиром полка был полковник Красной Армии «Иван Иванович Иванов», чьё настоящее имя никто из подчиненных не знал, все обращались к нему «господин генерал». Ни в одном боестолкновении за все время нахождения в Китае полк не принял, провёл два учения: одно полевое, весной 1941 года, другое штабное, для офицерского состава, уже во время войны. До мая 1943 года Иван Зонтов прослужил в Китае, нося белогвардейскую форму. По возвращении в СССР его с несколькими однополчанами зачислили в отдельный кавалерийский дивизион расквартированный в Коврове Владимирской области. «Нас недолюбливали, наше поведение было совершенно иным, иногда у нас проскакивало обращение «господин». Старослужащие вообще считали вновь прибывших шпионами. Офицеры им разъяснили, что это не так. Хотя где служили «странные» солдаты до этого, являлось военной тайной.

Власть меняется

С началом Отечественной войны Шен Шицай, решив, что поражение Советского Союза неизбежно, окончательно порывает с коммунистами. В 1942 году, под впечатлением поражений СССР в войне с нацистской Германией, Шэн Шицай стал проводить антисоветскую политику, удалил советских советников и развязал репрессии против коммунистов. В частности, казнил брата Мао Цзэдуна Мао Цзэминя. Программа политических и экономических свобод была свернута, дивизия белогвардейцев расформирована.

В марте 1942 года командующий 8-й военной зоны Гоминьдана, генерал Чу Шаолянь прибыл в Урумчи для секретных переговоров, в которых он призвал Шен Шицая расторгнуть все связи с Москвой и переориентироваться на Гоминьдан. Этот генерал «знаменит» еще тем, что передал белого генерала Анненкова представителям красных.

В июле 1942 года в Урумчи прибыл заместитель наркома иностранных дел Владимир Георгиевич Деканозов (наст. фамилия Деканозишвили, 1898 — расстрелян 23 декабря 1953), который попытался образумить дубаня и восстановить хорошие отношения. Но Шен Шицай заявил, что хочет выйти из ВКП(б), обозвал СССР агрессором и сообщил о желании удалиться от дел и стать философом. 29 августа в Урумчи прилетела супруга Чан Кайши Сун Мэйлин и привезла письмо от своего мужа, в котором содержалось прощение грехов Шен Шицая перед китайской властью. Началось ухудшение отношений с Советским Союзом и улучшение отношений с режимом Чан Кайши.

5 октября Шен Шицай послал меморандум Советскому правительству, в котором потребовал отозвать всех военных и гражданских советских специалистов и вывести из провинции весь воинский континент в течение трёх месяцев. Генеральный консул Пушкин пытался выиграть время, но дубань прекратил снабжение советских войск в Кульдже (Хами) и Урумчи.

К лету 1943 года положение советских специалистов и консульств в Синьцзяне крайне осложнилось: их работники и специалисты-геологи нередко подвергались нападениям. Подстрекаемые властями толпы нападали на советские представительства в крупнейших городах провинции: Урумчи, Шара-Сумэ, Кульдже, Хотане и Кашгаре.

26 октября Пушкин сообщил, что советские войска будут выведены в шестимесячный срок, но договор об аренде оловянных рудников остается в силе. Произошёл полный разрыв отношений. Граница была закрыта. Исчезли книги и учебники на русском языке и советские промышленные товары из магазинов. Шен Шицай попросил передать Сталину, что теперь у него есть непримиримый враг. Но бросить все на произвол судьбы для СССР было невозможно.

20 000-я армия дубаня в 1942—1944 годах увеличилась за счёт прибывших из Ганьсу в Синьцзян четырёх дивизий новой 2-й армии. В конце 1944 года из провинции Цинхай в Синьцзян были направлены две дивизии дунганской конницы. К 1945 году войска Гоминьдана, состоящие главным образом из ханьцев и дунган, в Синьцзяне насчитывали уже 100 000 бойцов.

Режим в Урумчи вообще отличался жестокостью. По данным уйгурских историков, с 1934-го по 1944 годы под предлогом пресечения «попыток восстаний» было арестовано более 120 000 человек, из которых 80 000 казнили. Дунганское сопротивление было окончательно разгромлено. Тюркский мусульманский национализм получил сокрушительный удар.

По советской версии Шен Шицай погиб при невыясненных обстоятельствах в 1948 году, хотя доподлинно известно, что в августе 1944 года смещенный с поста губернатора (получив взамен пост министра сельского и лесного хозяйства) 11 сентября отправился из Синьцзяна в Чунцин с «честно заработанным» во время службы в Синьцзяне, еле поместившемся на 50 грузовиках, включая 1,5 тонны золота и 15 тонн серебра. После поражения Гоминьдана в Гражданской войне, вместе с другими членами правительства в 1949 году он эвакуировался на Тайвань, где прожил до глубокой старости (умер 3 июля 1970 года в Тайбэе в возрасте 78 лет), пережив всех своих врагов и соратников.

Восточно-Туркестанская республика

Позиция дубаня-диктатора позволила нейтрализовать деятельность китайского коммунистического подполья. Поскольку позиция СССР была переориентирована на поддержку коммунистов Мао Цзедуна, оппозиционные силы края, при поддержке СССР, начали восстание, в ходе которого китайские Гоминьдановские войска были полностью изгнаны из Синьцзян–Илийского, Алтайского и Тарбагатайского округов . А Шен Шицай был свернут.

12 ноября 1944 года в городе Кульдже была образована «Восточно-Туркестанская республика». Руководство ВТР во главе с муллой Алихан-Тюре (Алихан Тура Сагони), узбеком по национальности, создавшим в 1943 году в Кульдже «Организацию свободы Восточного Туркестана», было настроено антикитайски и промусульмански. Однако и казаки играли значимую роль. Оренбургский казак, ставший генерал-майором, Иван Яковлевич (или Георгиевич) Полинов (в 1937-м арестован и выдан китайскими властями СССР, но в начале 1940-х вернулся обратно и начал создавать сопротивление войскам Гоминьдана) в марте 1945-го был назначен главнокомандующим вооружёнными силами ВТР. Семиреченский казак Сериков командовал саперными частями республиканской армии, а иссык-кульский казак Полтавский, принявший ислам, служил в отделе снабжения штаба армии.

Руководство Восточно-Туркестанской Революционной республики. Кульджа 1945 год. Фото взято из открытых источников

Руководство Восточно-Туркестанской Революционной республики. Кульджа 1945 год. Фото взято из открытых источников

5 января 1945 года Временным правительством ВТР был принят «Манифест 9 пунктов», согласно которому: на территории Восточного Туркестана ликвидировалось господство китайцев и создавалась суверенная республика с равенством всех национальностей; провозглашалась необходимость развития промышленности, сельского хозяйства, животноводства, частной торговли, повышение материального благосостояния народа; поддержка ислама, как религии большей части населения Восточного Туркестана; свобода и защита других религий; развитие культуры, образования и здравоохранения; установление дружественных отношений со всеми демократическими государствами, в особенности с правительством граничащего с Восточным Туркестаном СССР; установление связи с правительством Китая в экономической и политической областях; организация армии из всех национальностей Восточного Туркестана; национализация банков, почты, телеграфа, леса и природных недр; ликвидация вредных проявлений индивидуализма, бюрократизма, национализма, алчности и коррупции.

После того, как первый президент ВТР узбек Алихан-Тюра Сагуний (Алихан Шакирходжаев) 28 июля 1946 года был похищен советскими спецслужбами и тайно вывезен в СССР, где до самой смерти в 1976 году находился под домашним арестом в Ташкенте и написал книгу о пророке Мухаммеде, Временное правительство было реорганизовано, и к власти пришли просоветские группы. Армия республики, насчитывавшая 30 000 человек, также находилась под советским контролем.

В 1944—1946 гг. в Синьцзяне действовала оперативная группа наркомата госбезопасности СССР во главе с начальником отдела специальных заданий НКВД СССР (расформирован 20 декабря 1946) генерал-майором Владимиром Степановичем Егнаровым (1903—1976). Его заместителем был начальник 4-го отдела 1-го Управления НКГБ генерал Александр Иванович Лангфанг (1907—1990).

В последний раз белогвардейцы выступали за интересы Советского Союза в дни становления Восточно-Туркестанской республики. Решающие сражения произошли у городов Карашар и Корла. Дольше всех и упорнее всех сопротивлялись казахи и уйгуры Илийского края. Часть мятежников прекратила сопротивление, и разошлась по домам, часть укрылась в горах. А казаки активно участвовали в жизни Восточно-Туркестанской республики до её ликвидации в конце 1949-го.

Коммунизм победил

Помимо постоянно проживавших в Синьцзяне русских, там остался контингент примерно в тысячу красноармейцев для представления советских интересов. Многие бывшие белогвардейцы с семьями вернулись в СССР и поселились в Казахстане, избежав преследования с обеих сторон. Зато преследовали красноармейцев, служивших в Синьцзяне, если выяснялось, что их родственники воевали в белогвардейских частях и осели тут. Не пожелавшие остаться под властью китайских коммунистов или вернуться на родину, по окончании Гражданской войны в Китае, мигрировали к морю и оттуда перебрались в Америку и Австралию.

К середине 1949 года, к моменту победы сторонников Мао Цзедуна и поражения Гоминьдана Чан Кайши, позиция СССР вновь изменилась. Под давлением СССР руководство ВТР было вынуждено пойти на соглашение с Мао, который, как и все лидеры КПК, был противником независимого Синьцзяна, но допускал его автономию. В ходе переговоров решили направить делегацию Синьцзяна на заседание Политического консультативного совета для обсуждения и принятия совместной программы.

27 августа 1949 года из Кульджи в Алма-Ату для участия в конференции в Пекине на самолёте Ил-12 вылетела делегация, возглавляемая бывшим президентом ВТР, заместителем председателя коалиционного правительства уйгуром Ахметжаном Касими. Согласно архивным данным, в конце 1930-х годов находясь в СССР в заключении, он был завербован НКВД и впоследствии переправлен обратно в Синьцзян. В делегацию входили бывший вице-президент ВТР уйгур Абдукерим Аббасов (по утверждению уйгурских историков и британских СМИ, сотрудник советской разведки под псевдонимом «Иран» — прим. авт.), министр обороны киргиз генерал-лейтенант Ысакбек Монуев (или Исхак-бек Мунуров), его заместитель — казах генерал-майор Далельхан (Далель-хан) Сугурбаев, переводчик Абдурашид Имин (Иминов), адъютант Г. Керимов, племянник Касими, член ЦК КПК Ло Джи и советский вице-консул в Кульдже Василий Борисов, которого уйгурские исследователи считают резидентом НКВД в Синьцзяне полковником Иваном Степанко. Однако в Пекин делегация Синьцзяна не долетела, поскольку погибла в авиационной катастрофе под Иркутском. Связь прервалась 25 августа в 05:15. Бытовала неподтверждённая версия, что члены делегации были доставлены в Москву и там убиты, но она не имеет оснований, поскольку обломки самолёта с бортовым номером СССР-Л1844, останками и многочисленными подарками были обнаружены на восточном склоне горы Кабанья. Нашлись и свидетели происшествия. Кстати, часть обломков до сих пор находится в месте падения.

В любом случае, серьёзных противников присоединения Синьцзяна к Китаю не осталось. По соглашению с советским руководством, ЦК компартии Китая принял решение о полном присоединении Синьцзяна

не в середине 1950 года, как планировалось раньше, а к концу 1949 года.

20 октября 1949 года войска Народно-освободительной армии Китая заняли Урумчи. 17 декабря было сформировано Синьцзянское провинциальное народное правительство, в состав которого вошли

9 уйгуров, 3 казаха, 4 китайца, 2 дунгана и по одному представителю от всех других народов. Возглавил правительство Бурхан Шахиди, а его заместителями стали Сайфуддин Азизи и китаец Гао Цзиньчунь. В 1955 году территория бывшей независимой ВТР стало китайской провинцией — Синьцзяно-Уйгурским автономным районом. Это совпало с выводом советских войск из Маньчжурии и передачей всех сухопутных и военно-морских баз СССР КНР.

***

Китайская провинция Синьцзян оказалась единственным местом на планете, где «красные» и «белые» сражались плечом к плечу против общего врага. Правда, «красные» выполняли приказ, а «белые» воевали осознанно и практически добровольно.

В конце 1946 года в Синьцзяне проживало 19 000 русских. Народно-Освободительная армия Китая не нуждалась в военном опыте казаков. Как рассказывали очевидцы, в конце 50-х годов прошлого века по малолюдным русским поселениям Синьцзяна ещё ходили старые казаки в выгоревших гимнастерках, но уже без погон. В 1955—1958 гг. многие переселились в Киргизию и Казахстан, но всё меньше потомков семиреченских и оренбургских казаков, в документах которых местом рождения указан Синьцзян, КНР. В 2000 году в Синьцзяне проживало 8935 русских. По сей день там живут более семи тысяч потомков наших соотечественников и появляются новые, переселяющиеся в Китай с постсоветского пространства.

Источник:   БАЗА 211- ВОЕННАЯ ИСТОРИЯ