Из записок унтер-офицера 22-й танковой дивизии вермахта Генриха Метельмана.
"Тем временем колонна военнопленных потянулась в наш тыл как раз мимо нас.Солдаты поздоровее пытались поддержать легкораненых,а кое-кого из тяжелораненых даже несли.Изрядно они попортили нам крови,но в ту минуту я просто не мог их ненавидеть. Кое-кто из русс ких даже плакал, да и наши обычно высокомерные офицеры созерцали их с явным сочувствием.
И вдруг - выстрел! Никто даже толком не понял,откуда он. Один русский лейтенант, выйдя из колонны пленных, выхватил пистолет и в упор выстрелил в нашего генерала. Тот сразу же мешком повалился в грязь.
В первую секунду все, опешив,замерли. Но тут же опомнились и перешли к действиям. Несколько сопровождавших колонну конвоиров сразу же бросились к лейтенанту и ,повидемому решив,что он и пули не стоит, ударами винтовочных прикладов повалили его в грязь и на время бросили, поскольку внимание всех было сосредоточено на пострадавшем.
Я подошел ближе к русскому, желая получше разглядеть этого смельчака. Он был не намного старше меня. Кровь заливала ему лицо, но он был в полном сознании и, как мне показалось, в упор уставился на меня.
В его взгляде не было страха, он ни о чем не просил, ибо прекрасно понимал, что его ожидает. Затем он медленно повернул голову и посмотрел туда где лежал генерал. Тут мне показалось, что я вижу удовлетворение на его лице.
Как раз в этот момент подошел один из конвоиров и сообщил, что генерал мертв. Заметив, что его убийца, русский лейтенант, еще жив, он страшным ударом приклада привел приговор в исполнение. Русский лейтенант изчез в черной жиже...
Дождь не прекращался, и мы решили спасаться от него забравшись в танк. Согревшись, обсохнув и насытившись мы снова стали почти людьми.Усевшись поудобнее на водительском сидении я понемногу задремал...
Когда несколько часов спустя я проснулся, дождь уже перестал. Перебравшись через спящих товарищей я открыл люк. По небу неслись рваные,дождевые облака,через которые пробивалось солнце. Там где еще недавно гремел бой,сейчас царило спокойствие.
Я соскочил на размокшую от дождя землю. Полугусенечный тягачь,надсадно гудя,тащил штабную машину. Они миновали вдавленное в грязь тело русского лейтенанта - видно было только руку и часть плеча.
Кем он был? Героем или преступником? Кем бы не был, это был, безусловно,человек не робкого десятка и решивший идти до конца. Вооружившись саперной лопаткой, я кое-как закидал труп грязью - дань уважения одетому в форму товарищу по несчастью, хоть и противнику ."
Свежие комментарии