Так называемый «польский поход Красной Армии» в советской и современной историографии трактуется диаметрально противоположно. До начала 90-х годов вторжение РККА называлось освободительной акцией. После опубликования в 1990 и 1992 годах секретных протоколов, дополняющих пакт Молотова-Риббентропа, гипотеза о разделе нацистской Германией и Советским Союзом территории Польши получила документальное подтверждение.
«Подать руку помощи» или «оккупировать»
Согласно тексту обращения Вячеслава Молотова, озвученного в СССР по радио 17 сентября 1939 года, Красная Армия перешла границу с Польшей, чтобы взять под защиту этнических украинцев и белорусов, проживавших на территории Западной Украины и Западной Белоруссии потому якобы, что польское правительство, обнаружившее полную несостоятельность в войне с Германией, самостоятельно обезопасить «наших братьев» не в состоянии. Поэтому РККА обязана была «подать руку помощи». Нота аналогичного содержания ранее была зачитана польскому послу Вацлаву Гржибовскому.
Позднее, в 1940 году, в пропагандистском фильме «Освобождение» эта операция трактовалась как «освобождение украинских и белорусских земель от гнета польских панов и воссоединение народов-братьев в единую семью».
Татарский историк Михаил Черепанов, заведующий Музеем-мемориалом Великой Отечественной войны Казанского кремля, приводит текст телеграммы Риббентропа Молотову от 3 сентября 1939 года, в которой немец говорит, что вермахт на «своей» польской территории будет продолжать воевать против поляков, и далее гитлеровский глава МИДа предлагает советскому коллеге выяснить, не считает ли СССР необходимым оккупировать территории Восточной Польши, вошедшие, согласно пакта Молотова-Риббентропа, в зону интересов Советского Союза.
МИД России в 1990 и 1992 году в своих изданиях опубликовал тексты закрытых протоколов пакта Молотова-Риббентропа, содержание которых подтверждало именно оккупационный характер вторжения РККА в Польшу в 1939 году.
РККА на оккупированной территории: появление и удивление
Судя по документам и воспоминаниям современников событий, польская армия активного сопротивления вторжению советского агрессора не оказывала. Отчасти потому, что зачастую не понимала, в качестве кого РККА воспринимать – как армию, выступившею против вермахта или все же как защитников этнических украинцев и белорусов.
По словам начальника Генштаба Войска Польского Вацлава Стахевича, дезориентация польских войск по отношению к наступавшим частям РККА объяснялась тем, что большевики чаще всего не стремятся открывать огонь, а красные командиры говорят о намерении помочь полякам в войне с немцами. Это утверждали и рядовые красноармейцы, проявлявшие демонстративную симпатию к солдатам Войска Польского.
Шок от незваных гостей испытывали не только рядовые Войска Польского, но и их командиры. Вторжение РККА в Польшу началось ранним утром 17 сентября. В докладе о переходе советско-польской границы бригадный генерал луцкого гарнизона Петр Скуратович писал, что танкисты советских бронетанковых колонн улыбаются и машут полякам шлемами. Скуратович запрашивал начальство: «Как мы должны поступить?».
Более того, как пишет в своей книге белорусский публицист Леонид Спаткай, военное вторжение СССР на территорию Польши было неожиданным и для правительства этой страны, которое о состоянии войны с Советским Союзом не объявляло. Войску Польскому было официально приказано не вступать в боестолкновения с вторгшимися частями Красной Армии, которые, как полагали и в правительстве Польши, перешли советско-польскую границу для того, чтобы помочь полякам в борьбе с гитлеровцами.
Украинский историк Евгений Наконечный в книге «Шоа во Львове» пишет о впечатлении, произведенном на местных жителей красноармейцами во время этого «освободительного похода». По словам очевидца событий, священника Богдана Савчука, львовяне поразились, до чего воины РККА ободранные, изможденные и голодные. Ни немцы, ни солдаты Войска Польского так не выглядели.
В мемуарах жительницы Львова Натальи Яхненко есть упоминание о манерах офицеров РККА, поражавших «даже наших сторожей» – лейтенанты сморкались, помогая себе пальцами, и на это было до того противно смотреть, что поляки пожаловались на подобное бескультурье советскому командованию. В результате специальным приказом офицерам РККА выдали носовые платки. Про советских граждан обоих полов, появившихся в Польше в результате вторжения в страну Красной Армии, ходили и вовсе анекдотические истории: женщины ходили в театры в дамских ночнушках, принимая их за вечерние туалеты, а воины РККА для питья использовали детские фарфоровые горшки, не понимая истинного предназначения «ночных ваз».
Как писал Евгений Наконечный, немало подивил коренное население Львова и потребительский ажиотаж со стороны главным образом офицерского состава РККА – в первые же дни оккупации представители командного состава Красной Армии бросились скупать в львовских магазинах все подряд: подобного торгового изобилия у себя дома они не видели. Наконечный утверждал, что польскими товарами интересовались и советские чиновники, приобретавшие вещи через посредников. Львовские костюмы интересовали даже знаменитого советского писателя Алексея Толстого, он за ними специально приезжал во Львов.
Историк Олег Будницкий считает, что большая часть населения занятых РККА польских территорий была огорошена стремительным ухудшением экономической ситуации с приходом Красной Армии – принудительная советизация Западной Украины и Западной Белоруссии привела к скорому появлению там дефицита продовольственных и промышленных товаров и материалов.
Свежие комментарии