160 лет назад. Бездна

В последние дни LJ отмечал 60-летие полёта первого космонавта. Как писал за два с лишним века до этого Михайло Ломоносов:

Открылась бездна, звёзд полна;

Звёздам числа нет, бездне дна.

Вот о юбилее первого полёта с Земли в эту звёздную Бездну и шла речь.

Но была ведь и ещё одна Бездна, которая тоже отметила свой «юбилей». Которого, правда, почти никто не заметил... В эту Бездну страна заглянула на сто лет ранее гагаринской реплики «Поехали!» — 12 апреля 1861 года.

Восстание в селе Бездна Казанской губернии (ныне — село Антоновка в Татарстане). Грамотный крестьянин Антон Петров по-своему толковал вышедший царский манифест об отмене крепостного права. По его словам, выходило, что добрый царь освободил крепостных ещё в 1858 году, но помещики скрыли это. Вся земля должна принадлежать крестьянам, и конечно, помещикам они больше ничего не должны. Никакой барщины, никаких выплат (которые в реальности продолжались ещё полвека).

В Бездну стекались тысячи крестьян, воодушевлённых таким толкованием царского манифеста. Волнения охватили 75 сёл. Тысячи крестьян отказывались дальше гнуть спину на помещиков... И вот 12 апреля в село вошли войска под командованием графа Антона Апраксина. Дом Петрова окружила безоружная толпа числом до пяти тысяч человек. Крестьяне требовали, чтобы к ним приехал сам царь.

Дальнейшее в своём рапорте на высочайшее имя описывал сам Апраксин:

«Впереди нас почти что на конце улицы, около дома Антона Петрова и во всю ширину оной, стояла сплошная масса, числом до 5000 человек. Подойдя на расстояние 180 шагов, остановил команду и для первого увещевания послал 2 адъютантов губернатора, которых слова только старались заглушить криком «воля, воля». Адъютанты возвратились, предупредив крестьян, что если они не выдадут Антона Петрова и не разойдутся по своим домам, то по ним будут стрелять; тогда послал я священника, который с крестом в руках увещевал их долго и говорил, что если не повинуются, то чтобы расходились, иначе будут стрелять; они и после этого увещания священника продолжали свой крики. Тогда я сам, подъехав к толпе, объяснил им возложенное на меня поручение и приказывал выдать Антона Петрову или разойтись, но ничто не могло подействовать на ужасное упорство и убеждение этих людей; они кричали: «Нам не нужно посланного от царя, но самого царя давай нам; стреляйте, но стрелять вы будете не в нас, а в Александра Николаевича». Тогда заставил я их замолчать и сказал им: «Жаль мне вас, ребята, но я должен и буду стрелять; те, которые чувствуют себя невиновными, удалитесь». Но, видя, что никто не уходит, толпа продолжает кричать и упорствовать, я отъехал и приказал одной шеренге сделать залп, после которого снова было сделано увещание, но толпа всё то же кричала; тогда я вынужден был сделать несколько залпов; к этому побудило меня более то, что крестьяне, заметив значительный промежуток между залпами, начали в большом количестве выходить из дворов с криком за кольями и угрожали окружить и задавить малочисленную мою команду. Наконец, толпа рассеялась... Тогда Антон Петров вышел из дома перед войском, неся Положение о крестьянах над головою, и тут был взят вместе с выданными им мне сообщниками и отправлен под конвоем в острог гор. Спасска». По донесению Апраксина, были убиты 51 человек и ранено 77, по сообщению же лечившего раненых врача, общее число жертв превышало 350 человек.

Александр Герцен, основываясь на корреспонденции из России, описывал происшедшее так: «Апраксин закричал солдатам: «Стреляй». Напрасно бросились уговаривать его два адъютанта губернатора, присланные туда, чтобы узнать, что делается. Напрасно они говорили ему, что если это были бы бунтовщики, то они вооружились бы чем-нибудь и давно бы окружили их, что, наконец, им ничего не мешало напасть на солдат в то время, как возвращался священник с понятыми, потому что нельзя было бы стрелять в священника. На все эти возражения Апраксин закричал: «Офицеры, за фронт, стреляй!»... Дальнейшее известно: когда рассеялся дым и герой увидел груду трупов и раненых (с этими каннибалами не было даже врача!), Апраксин сказал: «Фу, как их много, ну да можно будет показать меньше, это всегда так делается». Но один уездный чиновник заметил ему, что, может, так и делается на войне, но здесь нельзя не переписать всех».

Царь одобрил действия военных, и написал на рапорте Апраксина: «Не могу не одобрить действий гр. Апраксина; как оно ни грустно, но нечего было делать другого». Антон Петров был публично расстрелян 19 апреля по приговору суда.

Самое, пожалуй, показательное в событиях — реакция дворянства. А.И. Герцен: «Казанское дворянство хотело дать обед Апраксину, когда он воротился по горло в крестьянской крови. Член губернского присутствия Трубников удержал этих плотоядных уродов замечанием, что «как-то неловко кровь заливать шампанским!». Жаль, что помешал; маски, маски долой, лучше видеть звериные зубы и волчьи рылы, чем поддельную гуманность и цикорный либерализм».

Адъютант казанского губернатора Ф.А. Половцов независимо от Герцена писал своему брату о бездненских событиях: «Радости [казанских дворян] при получении известия о стрельбе не было конца, — те, которые поумнее, старались скрыть её, а глупые и того не делали; многие публично пили шампанское и поздравляли друг друга с успехом; мало того, слабые женщины и те выразили свою радость и жалели только о том, что убитых было слишком мало».

Тут стоит напомнить, что Емельян Пугачёв со своим войском брал Казань в 1774 году, и эти события ещё не изгладились из памяти дворянства. А тут перед ним вживую замаячил призрак новой пугачёвщины...

Что к этому добавить? После революции село Бездна переименовали в Антоновку в честь Антона Петрова, так оно называется и поныне. И кто знает, не загляни Россия в эту Бездну в апреле 1861-го, и уж конечно — не пройди потом через бездны революции 1905—1917 годов, не открылась бы ей и бездна звёзд в том праздничном апреле 1961 года...

Источник.