В большом гнезде клювом не щёлкают
Говорят, окаянный Святополк, достойный сын и наследник князя Владимира, в борьбе за киевский престол заказал трёх своих братьев: Бориса, Глеба и Святослава. Первого растерзали злые варяги, второго зарезал подкупленный повар, а третий, почувствовав неладное, бежал в Карпаты, но убийцы настигли его по дороге.
Можно сказать, что всю тогдашнюю кашу заварил сам глава семейства Владимир Великий (мужчина чрезвычайно гибких моральных принципов), управляющий страной посредством своих сыновей–посадников. Стоило им остаться без "гаранта конституции", как фамильный бизнес тут же рухнул в фазу братоубийственной войны. При этом первый тревожный звоночек прозвенел раньше — со смертью Изяслава Полоцкое княжество незаметно выпало из состава Киевской Руси. А вскоре и Новгород, контролируемый Ярославом, отказался платить дань Киеву, и верховный князь–отец был готов разорвать непокорного сына. Назрел обычный процесс распада варварского государства, когда наиболее развитым его частям становится тесно. Однако вместо того, чтобы развалиться в середине XI века, Киевская Русь просуществовала ещё добрую сотню лет, вступив в успешный период правления Ярослава, его сыновей и внука Владимира Мономаха.
Тяжёла ты, шапка Мономаха
Понимая бренность и скоротечность своего существования, древнерусские князья не только плодились, как кролики, но и придумали себе головную боль, в виде лествичного права наследования. Которое, кстати, до сих пор с успехом практикуется в Саудовской Аравии. Согласно ему в Киеве, "мати городов русских", сидел старший из братьев, остальные родственники распределялись по периферии, соразмерно своему родовому значению. И когда старший брат выбывал из списка, вся эта банда перемещалась на новые места, с челядью и дружиной, в соответствии с запутанным табелем о рангах. С одной стороны, такая мобильность позволяла всем Рюриковичам чувствовать свою близость к кормилу, с другой — порождало бесконечную зависть и междоусобицы. В конце концов, устав от распрей и лезущей повсюду половецкой "заразы", князья решили объединяться, установив новые принципы наследования. Отныне каждый наследовал только земли своих отцов, прекращая всяческие метания по древнерусским просторам. Поделив всё, что подлежало разделу, новоявленные феодалы приступили к укреплению родовых владений (вотчин), стараясь максимально отмежеваться друг от друга. Началась эра удельных княжеств.
К середине XII века обособились девять древнерусских земель, закреплённых за отдельными ветвями Рюриковичей: Полоцкая, Галицкая, Ростово–Суздальская, Черниговская, Муромская, Рязанская, Смоленская, Волынская и Турово–Пинская. Ещё четыре оставались в подвешенном состоянии: Киевская (по–прежнему столичная) находилась какбы в коллективной собственности сильнейших князей, — каждый из них мог предъявить свои права; Новгородская, на фоне усилившегося боярства, начала сама выбирать себе князя, существенно ограничив его в правах; похожим образом повёл себя и Псков, отпочковавшийся от Новгорода; и, наконец, Переяславльская земля стала вотчиной потомков Мономаха из разных ветвей. Теперь многое зависело от личности правителя — харизматичный лидер мог легко возвысить свои владения, составив конкуренцию Киеву. И яркий тому пример — суздальский князь Андрей Боголюбский, сын Юрия Долгорукого и половецкой княжны, задумавший превратить захолустный Владимир на Клязьме в новый центр русских земель.
Средневековый детектив
В 1934 году советские антропологи обследовали скелет неизвестного, чьё возможное имя было скрыто для чистоты эксперимента. Мужчина среднего возраста, мощный, невзирая на проблемы с позвоночником, с жёсткими монголоидными чертами и бешеным темпераментом. Его останки несли на себе следы многочисленных ранений, часть из которых послужила причиной смерти. По заключению экспертов, только один удар обрушился на него спереди, все остальные были нанесены сзади или сбоку, в большинстве своём по лежачему и беззащитному. Можно сказать, что беднягу убивали целой толпой, долго и самозабвенно, используя для этого мечи, сабли, копья и кинжалы, практически не оставив живого места. Даже поверженный он оставался страшен для окружающих. Этим человеком был Андрей Юрьевич Боголюбский.
Кровь скандинавских предков причудливо перемешалась в нём с кровью византийских императоров и степных ханов, явив миру новый тип владетельного северорусского князя. "Первый великоросс", по меткому определению академика Ключевского, чуждый родственно–кумовским привычкам южных княжеств. Вместо того, чтобы засесть в главном вечевом центре своей вотчины, в окружении верной дружины, рассредоточив по округе любимых родственников, князь Андрей решил идти своим путём. Для начала он отказался покидать милый сердцу Владимир, затем начал "игнорить" великосветское общество. А вскоре его братья, племянники и даже махеча отправились вон из княжества, за ними потянулись влиятельные бояре и авторитетные дружинники. Боголюбский не желал быть ни совладельцем, ни соправителем, ни первым среди равных: изгнав из вотчины родню и цвет областной администрации, он окружил себя милостьниками, — дворней, преданно заглядывающей в глаза. В принципе, они его и убили, предварительно вынеся из спальни меч и другое оружие.
На пороге катастрофы
Трудами деятельного князя, немецких зодчих и славянских рабочих скромный пгт Боголюбово под Владимиром приобрёл черты и статус великокняжеской столицы. Украсив его с византийской роскошью (одни медные полы в храме чего стоили!), Андрей Юрьевич и сам постарался походить на багрянородного василевса. Акции киевской метрополии, напротив, упали, "путь из варяг в греки" потерял свою актуальность, а трёхдневный разгром, учинённый войсками боголюбского властелина в 1169, привёл "мать городов русских" в уныние и запустение. Но Киев по–прежнему оставался главным сакральным центром, хотя титул "великий князь" всё чаще звучал в адрес владимирских сюзеренов. Другой, не менее значимый мегаполис — Господин Великий Новгород, превратившись в боярскую республику, стоял особняком и думал только о бизнесе.
К началу XIII века силы на Руси распределились следующим образом: на северо–востоке главенствующее положение заняли Владимиро–Суздальское и Смоленское княжества, на юге — Галицко–Волынское. В это самое время посреди Великой Степи, раскинувшейся от сибирской тайги до южных уральских гор, маленький улус монгольского выскочки Тэмуджина начал свой стремительный разбег к вершинам мирового господства. Тогда же на другом краю евразийского континента языческое литовское племя выбрало направление для дальнейшей экспансии. Удивительным образом оно совпало с вектором распространения католической веры. Враждебное кольцо незаметно сжималось вокруг древнерусских земель, увлечённо решающих свои внутренние проблемы.
У истоков деспотизма
А между тем, отношения между князьями и их ближайшим окружением неотвратимо приобретали монархические черты. На смену боевому дружинному братству (а Киевскую Русь недаром называют "дружинным государством") пришёл унылый административный ресурс, дворяне, находящиеся в прямой зависимости от своего господина. Вечевые традиции тоже оставались за бортом, недаром столица переехала подальше от признанных центров с горластым и свободолюбивым населением. Нет никаких сведений, что в конце XII века вечевые собрания вообще проводились на северо–востоке. И убийство первого владимирского князя–диктатора тоже неслучайно, в прежние времена его бы просто изгнали. Страна начала скатываться в деспотию, и нашествие монголов, с их жёсткой вертикалью власти, пришлось как нельзя кстати. Сложилась вполне закономерная картина: часть князей, ориентированных на новый, авторитарный стиль управления, вписались в орбиту влияния Улуса Джучи, поклонники наследия "дружинной старины глубокой" попытались влиться в Великое княжество Литовское. Конечно же, это деление достаточно условно, но факт, что Московское княжество и последующее за ним Русское царство во многом копировали идеи Андрея Юрьевича Боголюбского и опыт монгольских товарищей.
P. S. За что боролись
В сухом остатке мы имеем, что государство Рюриковичей могло развалиться в любой момент, начиная с первой половины XI века. Да и был ли этот бесклассовый разноязыкий племенной союз государством до сих пор неясно, как не до конца понятно, что считать "русскими землями" в его составе. При этом славные парни наверху делали всё, чтобы ушатать друг друга, невзирая на родственную связь и внешнюю угрозу, но в обширном семействе всегда находился кто–нибудь, несущий мир и конструктивное начало. Однако новая форма наследования уделов–вотчин добила и без того шаткую конструкцию, превратив Киевскую Русь в набор отдельных землевладений. Параллельно произошёл слом старых "дружинных" отношений, в пользу нетленного: "я начальник, ты дурак". Требовалась серьёзная сила, хорошая встряска или общая беда, чтобы вновь объединить разрозненные княжества. И они обрели это в избытке. А вот, что из этого получилось — совсем другая история. Такая вот ботва, дорогие друзья. Спасибо за внимание.
Для желающих разнообразить сумбурный слог автора:
Пассионарный взгляд Льва Николаевича Гумилёва (по нашему вопросу с 22 гл.)
Курс лекций Василия Осиповича Ключевского (по нашему вопросу, начиная с X–XI)
Курс лекций Игоря Николаевича Данилевского (по нашему вопросу, начиная с V)
конечно же
Уроки деспотизма: Андрей Боголюбский "в школе и дома"
и даже
Окаянный Святополк — жертва оговора
кдпв: Клавдий Васильевич Лебедев, "Вече в Новгороде", 1907
Свежие комментарии