Гитлеровский «Приказ о комиссарах» 1941 года трудно назвать активно обсуждаемой темой в бывшем СССР – нам больше запомнились другие, более масштабные преступления нацистов. Между тем, именно за убийства советских комиссаров военачальников вермахта после войны судили на Западе. Приказ нарушал международное военное законодательство. Поэтому, как только немцы поняли, что блицкриг на Восточном фронте провалился, директива без особой огласки была отменена.
«Лицензия на убийство»
30 марта 1941 года, выступая перед командным составом вермахта в Рейхсканцелярии, Адольф Гитлер заявил, что «в борьбе против России речь идёт об уничтожении большевистских комиссаров», на которых, по его мнению, не распространялись нормы международно-правовой защиты военнопленных. За две недели до начала операции «Барбаросса», 6 июня 1941 года, Верховное главнокомандование вооруженными силами Германии выпустило документ под названием «Директивы об обращении с политическими комиссарами». В нём политработники Красной Армии приравнивались к партизанам.
«Политические комиссары – изобретатели варварских азиатских методов ведения войны, –утверждалось в документе. – Поэтому против них следует немедленно и без всяких задержек действовать со всей беспощадностью». Однако в тексте имелись некоторые противоречия. Его можно было истолковать как разрешение на уничтожение всех комиссаров, но тут же оговаривалось, что они должны быть устранены в случае «вооружённого сопротивления». Эта двусмысленность позволяла Гитлеру косвенным образом навязать войскам антисемитскую доктрину. Нацисты утверждали, что львиную долю комиссаров в СССР представляют лица еврейской национальности. Впоследствии полевые впечатления солдат подкрепили это мнение. «Слово «комиссар» в тогдашнем немецком языке означало то же, что «евреи». Они и были преимущественно евреями», – вспоминал бывший командир роты вермахта Бруно Менцель. Однако прямого отождествления «комиссаров» и «евреев» в официальных военных документах не было.
Исполнители «Приказ о комиссарах» был фактически секретным. В письменном виде его видели лишь командующие армий. Попытки фон Лееба, Браухича и Кейтеля возражать Гитлеру по этому вопросу столкнулись с упорством фюрера. Несмотря на саботаж приказа со стороны некоторых военачальников, например, Манштейна и Гудериана, в большинстве частей нижестоящие чины были ознакомлены с директивой устно. На уровне батальонов и рот о приказе сообщили за один-два дня до начала войны с СССР. Солдат учили распознавать комиссаров в массе пленных по красной звезде на рукаве.
На практике командиры быстро поняли, чего именно хочет Гитлер. Летом 1941 года бойцы вермахта, вопреки нормам Женевской конвенции, расстреливали указанную часть военнопленных. Правда, по дополнению, внесённому Вальтером фон Браухичем, казнить их старались «вне зоны боевых действий, незаметно».
Демограф Павел Полян приводит характерный отрывок из отчёта отдела «1c» 123-й пехотной дивизии (группа армий «Север») от 22 июня 1941 года: «Среди взятых в плен русских находился политкомиссар Зарин из 178-го строительного батальона. Согласно приказу, в 20:35 он был, как положено, расстрелян». Одна только 4-я танковая группа, действовшая на том же направлении, с 22 июня по 8 июля уничтожила сотню политкомиссаров. «Как видим, убийцами тут являлись никак не профессиональные антисемиты-погромщики из айнзатцгрупп (АГ), а исключительно немецкие военнослужащие регулярной немецкой армии», – подчёркивает Полян. Комиссары даже не вносились в немецкую статистику военнопленных. Общая численность жертв приказа оценивается историком Андреасом Хильгером в 10 тысяч человек. Разумеется, не считая тех комиссаров и политруков, кто, не желая попасть в плен, покончил жизнь самоубийством.
Отмена приказа
Страх перед пленом заставлял комиссаров бороться до последнего. 23 сентября 1941 года генерал Мюллер от имени Верховного командования сухопутных войск попросил пересмотреть «принципы обращения с комиссарами». Он считал, что если позволить комиссарам сдаваться в плен, это снизит остроту сопротивления Красной Армии. Но тогда Гитлер на попятную не пошёл. На практике, однако, отношение к комиссарам несколько смягчилось. Поиск и сортировку военнопленных переложили на СД – имперскую службу безопасности.
В лагере, устроенном в декабре 1941 года в Сталинской (Донецкой) области, пленных евреев, политруков и комиссаров помещали в спецкамеру, где их хоть н не расстреливали, но морили голодом. По воспоминаниям ряда мемуаристов, со временем приказ просто перестали выполнять. Но на самом деле 6 мая 1942 года он был отменён официально.
«Исходя из «военно-утилитарных соображений», командование вермахта сочло нужным молчаливо отказаться от казней советских политработников на передовой линии фронта», – отмечает кандидат исторических наук Ольга Некрылова. Ключевую роль, вероятно, сыграла потеря уверенности в безоговорочной победе Германии. Перед офицерами вермахта замаячили будущие трибуналы, и они стремились обезопасить себя от уголовного преследования. Отчасти это удалось. Как известно, на Нюрнбергском процессе вермахт не был признан преступной организацией, а многие генералы отделались «лёгким испугом». Но на судьбу военнопленных-евреев в целом это не повлияло. Вплоть до конца войны их либо уничтожали на месте, либо отправляли в лагеря смерти.
Тимур Сагдиев
© Русская Семерка russian7.ru
Свежие комментарии