| «На святой земле» |
 | ||
| Скульптор Василий Бородай вспоминает времена работы над монументом | ||
 | ||
| Михаил Кодра — разработчик гасителя колебаний, установленного внутри меча — во время подъема на статую | ||
 | ||
| Стыковка соседних секций предварительно проверялась на земле | ||
Наши современники, также взяв за основу индустриальные методы, шагнули еще дальше.
По предложению Лебедича, решили воздвигать киевский монумент с несущим внутренним каркасом и скульптурной оболочкой из тонких стальных листов. Но тут случилась трагедия: в 1974 году умер Евгений Вучетич.
Заказ от украинского правительства должен был «унаследовать» знаменитый московский скульптор Николай Томский.
Однако случилось иначе. Томский, сославшись на перегруженность работой, лепить отказался — и посоветовал первому секретарю ЦК Компартии Украины Владимиру Щербицкому воспользоваться «местными кадрами».
А именно, поручить главную фигуру мемориала уже весьма известному к той поре, прославленному многими работами Василию Бородаю.
У Василия Захаровича, фронтовика, награжденного четырьмя боевыми орденами, подобный заказ вызывал отношение трепетное.
Хотелось оставить на днепровских кручах настоящий, в годах нетленный, знак героической эпохи. Чтобы, глядя на него, и правнуки чувствовали: происходило великое, страшное и светлое, решалась судьба планеты.
Многие прежние статуи-великаны только размером и подавляли: их «оригиналы», монархи-деспоты, по смерти оказывались столь ничтожными, что скульпторы... заменяли портретную голову на плечах фигуры с императорскими отличиями!
Так, говорят, было с бронзовой позолоченной статуей Нерона; позднее на ней красовалась голова не менее бездарного и кровожадного цезаря Коммода... Тут — совсем другое дело. Мать-берегиня, символ народа, щитом и мечом отразившего нашествие...
Впрочем, нынешний облик монумента появился не сразу. Замысел мемориала, оставленный Вучетичем, — при всем уважении к покойному ваятелю, — киевских проектировщиков вообще не устроил.
Со стороны набережной следовало проложить путь на гору; по обочинам — установить огромные скульптурные группы, изображающие солдат разных родов войск; а завершать подъем должна была женская фигура с мечом и щитом, ростом свыше 80 метров.
По-видимому, с годами мастер задумывал изваяния все более колоссальными...
Скульптор Василий Бородай, архитекторы Виктор Елизаров и Евгений Стамо (один из авторов кремлевского Дворца съездов), — все, кто был призван создавать мемориал, увидели его более строгим, скромным, менее подавляющим.
Прежде всего, на соседних холмах расположились бело-золотые церкви Лавры, ее колокольня, столетиями служившая маяком для богомольцев со всех концов Руси.
Нельзя было и подумать — «подмять» чтимую всем славянством святыню... В те годы у нас берегли историческую память, ее подчас хрупкие приметы.
Кстати, о святынях: ни на чем не основан расхожий слух, что-де Родина-Мать вознеслась выше лаврской колокольни и по настоянию церкви был укорочен ее меч. Холм-останец, служащий подножием музею и статуе, намного ниже, чем горы, где раскинулся монастырь.
Относительно же того, что мемориал выстроен «на святой земле», ошибка еще более грубая. От века не строили там ничего, кроме земляных сооружений Печерской крепости, заложенной еще Петром Великим. Оборонительный рубеж! Ныне — аллегорический...
Были и другие «заветы» Вучетича, с которыми новые авторы не согласились — и, очевидно, оказались правы.
Евгений Викторович намеревался позолотить тело воительницы: но уж эта параллель с лаврскими куполами выглядела бы совсем неуместной... не говоря уже о технологических проблемах и дороговизне.
Решили ничем не «облагораживать» блестящий металл: своим золотом обольет его полдень, кровью покроет закат, печалью окутают дождевые тучи...
| Пришла пора строить |
 | |
| Голова статуи: последняя «косметика» | |
 | |
| Модель в 1/9 натураль-ной величины в большой аэродина-мической трубе ЦАГИ им. Жуковского |
Он должен был вырасти прямо из несущих конструкций музея. Материал «скелета» — высокопрочная углеродистая сталь, не хуже той, что идет на военную технику!
На уровне груди от главного костяка, будто ветви, отходят трубчатые каркасы рук и головы.
Меч, ромбический в сечении, — в сущности, продолжение правой руки; десятиметровый щит, перекрестная система балок, надежно привешен к левой. Внешняя оболочка, «кожа» — набор из квадратных листов нержавеющей стали.
Игорь Лебедич, руководивший работами «по металлу» на всех стадиях, вспоминает: эти квадраты, 50 на 50 сантиметров, делали из той же нержавейки, что и столовые приборы — вилки, ложки, ножи...
Узнав об этом, кое-кто из киевлян поторопился впасть в панику: вот, теперь нечем будет есть! Но тогдашняя индустрия не бедствовала; ложки из продажи не исчезли, и меньше их не стало...
Об опасности, несомой днепровскими ветрами, думали много. Сорокапятиметровая фигура — огромнейший парус, давление потока воздуха на него при ураганном ветре может достигать силы в сто и более тонн...
Особенно встревожились, обдув в аэродинамической трубе метровую модель: рука с мечом отлетела почти сразу!
Сделали две модели покрупнее — всей фигуры и ее верхней части; испытали их в Москве, в ЦАГИ им. Н. Е. Жуковского, — там, где обдувают новейшие самолеты.
Пришлось вносить поправки в сложнейшие расчеты форм (интересно, как все это делал скульптор Харес — создатель Колосса Родосского?).
Повозились и с мечом. Был памятен печальный опыт Волгограда. Замена титанового меча стальным всех проблем не решила. Чтобы сделать его менее подвластным ветру, авторы предусмотрели перфорацию — ряд отверстий (шлюзов).
Иногда шлюзы спасают положение: прорываясь сквозь них, воздушная струя как бы теряет силу...
Так было, например, когда Игорь Лебедич работал со скульптором Валентином Знобой над 15-метровой бронзовой фигурой воина-знаменосца для мемориала «Букринский плацдарм» под Киевом.
Перфорировать пришлось основной «парус» — большое развевающееся знамя.
Зноба эти, хорошо видимые отверстия удачно оправдал, сделал рвано-бесформенными: «Знамя пробито в боях»...
С мечом не вышло. Шлюзы не в полной мере избавили его от опасных колебаний, да, признаться, и не украсили... Для оружия киевской «амазонки» разработали специальное приспособление, невидимое снаружи, на пружинах помещаемое внутрь, — гаситель колебаний.
Вообще, Родина-Мать на киевских кручах стала детищем передовой науки в той же мере, как и плодом вдохновенного замысла. Ее структура, скрытая от глаз людей, сложна и гармонична.
Внутри каркаса ходит лифтовая кабина, выше, уходя в руки и в голову, ветвятся лестницы; в голове же установлен подъемный кран, который можно выдвигать над теменем через люк, — для ремонтных работ.
Есть маленькая смотровая площадка между рукой и щитом; из верхнего края пустотелого щита, также поднявшись по внутренней лесенке, можно высунуться через лючок — и увидеть панораму всего Киева с почти стометровой высоты...
Свежие комментарии